— Почему ты больше не работаешь в своем кабинете? — спросила она, когда очередным утром он собрался уходить.
— Здесь нет кабинета, Эль, — осторожно заметил Алекс.
— Как же нет? — вспыхнула Эльза. — Он есть, ты же всегда сидишь там со своими бумагами. Просто он на другой стороне дома, как ты любишь, его окна выходят на…
Она осеклась и задумчиво уставилась в окно, где чернели зимние голые ветви сиреневого сада.
— …океан.
Когда Эльза перевела на Алекса взгляд, в ее глазах стояли слезы и плескалась такая обида, будто он только что хлестнул ее по лицу. Он молчал, опасаясь навредить любым неосторожным словом. Она всхлипнула, оттолкнула его руки и ушла, заперевшись в спальне.
И вот теперь она спала на диване в гостиной, где, видимо, прилегла на минутку, тоскуя и дожидаясь его с работы, и на тонком лице виднелись высохшие дорожки слез. Алекс поправил прядь ее волос, едва касаясь, боясь разбудить неосторожным движением. Эльза лежала, обхватив себя свободной рукой. Он подумал, что она озябла, включил отопление посильней и принес ей толстый плед.
Когда Алекс укрыл ее ноги, Эльза проснулась. Она сонно улыбнулась ему, такая знакомая, любимая, теплая, вкусно пахнущая, что он не удержался и наклонился, оставив легкий поцелуй на ее губах.
— М-м-м, — промычала она и вдруг сморщила нос: — Фу. Что это ты пил?
— Немного пива, — пожал Алекс плечами.
— Ты же не любишь пиво, — Эльза привстала на локте и поморгала, разгоняя во взгляде сонливость. — Ты сам говорил, что это не благородный напиток. Не то, что коньяк.
— Я люблю пиво, — мягко возразил он и погладил ее по щеке с вмятинами в том месте, где давила рука, — я всегда его любил.
Она нахмурилась и села, прижав плед к животу.
— Ты опять разговариваешь со мной так, будто я дурочка. Это неприятно.
— Нет, Эль, — Алекс попытался взять ее за руку, но она не позволила, — ты просто болела. Болела очень сильно, но теперь уже выздоравливаешь. И понемногу все вспомнишь.
— Я все помню, — тряхнула головой Эльза, и ее серебристые глаза превратились в две колючие льдинки. — Помню, как меня зовут, и как зовут тебя, помню, сколько мне лет, в какой стране я живу и какой сейчас год. Помню, что у нас с тобой есть дочь.
Она говорила так уверенно, что Алекс насторожился: может, наступил долгожданный момент? Но потом Эльза продолжила:
— И Ива сейчас спит в своей кроватке, я тоже это помню.
Она вскочила, схватила его за руку и повела за собой в другую комнату, а Алексу не оставалось ничего, кроме как повиноваться. Медведь лежал в отдельной постельке, созданной ее заботливыми руками, укрытый до шеи.
— Вот, — уверенно заявила Эльза, — видишь?
Он видел. И не мог выдержать этого зрелища. Развернулся и ушел, распахнул на кухне окно, закурил, присев на подоконник. Проскрипел:
— Уходи, Эль.
Она перестала прятаться за порогом и подошла к нему. Упрямая, как всегда.
— У тебя появилась любовница? Ответь мне, Алекс. Мы разводимся?
— Любовница? Разводимся? — он хрипло рассмеялся, отвернулся и глотнул горького дыма.
— Конечно, — настаивала она, — что мне еще думать? Ты перестал работать в кабинете и постоянно куда-то уходишь. Пропадаешь целыми днями. Молчишь и странно смотришь на меня, когда я что-то говорю. И еще… — она шмыгнула носом, — …ты больше меня не хочешь.
— Да, ухожу. Потому что я полицейский, — рявкнул Алекс, поворачиваясь. — Полицейский, а не напыщенный благородный лаэрд. Посмотри на меня. Посмотри мне в глаза. Я не такой, как ты. Разве ты не видишь?
— Ты волк… — неуверенно протянула Эльза.
— Волк. Но не такой. Я — полукровка. Ты помнишь, что существуют такие? И я всю жизнь любил только тебя. С удовольствием бы завел себе любовницу. Тысячу любовниц. Но мне… нужна… только… ты.
Последние слова он выдавил с трудом и умолк, уже ругая себя за несдержанность. И удивился, когда Эльза не стала на этот раз убегать и плакать. Она внимательно посмотрела на него и вздохнула.
— В моей голове океан, — пожаловалась она. — Ты когда-нибудь испытывал такое ощущение, что ныряешь и теряешь понимание, где дно, а где поверхность?
— Я никогда океан и в глаза не видывал, — бросил Алекс, все еще резче, чем следовало бы. — Только реку. Там все просто, плыви себе и течение вынесет.