— Подумайшь, — крикнула она ему вслед. — Да ты чрезчур благородный, чтобы что-то понимать.
Крис призвал на помощь всю свою силу воли, чтобы не оглядываться и не реагировать. Какова шмакодявка, а. Когда успела свистнуть его деньги? В момент, когда он приобнял ее, помогая выйти из участка с хромой ногой? Или пока заговаривала зубы возмещением ущерба?
Он вернулся в сквер, к торговой палатке, в которой чуть раньше покупал воду. Румяный и усатый хозяин прилавка готовил и продавал здесь же и еду всем желающим, а у Криса давно уже свербело в желудке. Он заказал себе куриных крылышек, жаренных в меду и орехах, и принялся ждать заказ, когда за спиной пропищали:
— А мне яблоков в сахере добавьте к счетам.
Продавец застыл над жаровней с деревянной лопаткой в руках и вопросительно посмотрел на Криса. Тот, в свою очередь, медленно повернулся. Взгляд у рыжей невинностью соперничал с младенцем, в руках она теребила сумку и переступала с ноги на ногу, а на губах играла заискивающая улыбка. Крис тяжело вздохнул.
— "В сахаре". А не "в сахере".
— Да один хрен, — ответила рыжая и улыбнулась ему ласково.
Он же кидал монеты попрошайкам, чтобы те его развлекали, успокоил себя Крис, можно и яблок шмакодявке купить, лишь бы отстала. Он сделал знак продавцу, что готов оплатить и этот заказ. Усач ловко расправил бумажный пакет и насыпал туда сладости, а затем вручил девчонке. Рыжая просияла, полезла всей пятерней внутрь, выудила ломтик и сразу же закинула в рот, с причмокиванием облизав грязные пальцы. На ее лице проступило блаженство.
Подоспела и еда Криса, которую продавец подал в картонной коробке. Он расплатился и сел на ближайшую скамью, а рыжая примостилась рядом. Тень от дерева падала тут узкой полоской ровно посередине, и ее прохлады на двоих не хватало. Сообразив это, шмакодявка подвинулась к Крису, плотно прижавшись к его ноге своим бедром с прорехой в платье. Перед его мысленным взором так и возникла эта белая и мягкая кожа, мелькнувшая в момент прыжка рыжей через забор. Ему пришлось потесниться, чтобы не испытывать странные ощущения от соприкосновения с ней, а наглая девчонка снова прижалась и вынудила его двигаться, и в конце концов он оказался под палящим солнцем, а она — в тени.
Некоторое время они ели в молчании. Рыжая умудрялась одновременно жевать, мурлыкать что-то под нос и качать ногой с красной царапиной на лодыжке.
— Как тебя зовут? — поинтересовался Крис, чтобы прервать это фальшивое мурлыканье.
— Ласка, — с полным ртом пробубнила она.
— Очень приятно.
— Что, правда? — рыжая Ласка так обрадованно захлопала ресницами, что Крис вновь заподозрил подвох. — Тебе правдачи-правдачи приятно?
— Так обычно говорят. Из вежливости, — осторожно пояснил он.
Ее глаза так же внезапно потухли.
— М-м, — сказала она и уткнулась в свой пакет с яблоками. Подумала и буркнула: — А тебя как зовуть?
Крис ответил.
— Вот и мне тожа приятно, — кивнула нахмуренная Ласка, — хотя по правды неприятно, и я просто чрезчур благородныя.
В коробке Криса остались кусочки осыпавшихся орехов, он бросил их голубям, которые, воркуя, подкрадывались к скамье. Странная все-таки эта шмакодявка. И на что обиделась?
— А Ласка — это твоя кличка? — предпринял он попытку сменить тему.
— Не-а, — она мотнула головой так, что рыжие локоны взметнулись и рассыпались по плечам, — мамка кликала так. С рождения. Имя как есть мое.
— А почему Ласка?
— Известноть почему, — рыжая улучила момент и пнула слишком близко подобравшегося голубя, — потому что дофига я ласковая.
Птица перевернулась в воздухе, громко хлопая крыльями, грохнулась на спину, тут же вскочила и улетела. Вслед за ней снялась вся стая. У Криса как-то некстати заболело между ног.
— Точно, — произнес он ровным голосом, — и как я сам не догадался?
— Чрезчур благородный, чтобы понимать, — с презрением вынесла она ему вердикт.
Он понимал, что лучше не спорить.
— А у тебя, правда, много братишек и сестренок голодных?
Она посмотрела на него круглыми голубыми глазами и рассмеялась.
— Не-а. Еще чего. Я сама по себе. Бывал у меня токма один братка, старшой, да того ведьма забрала.