Для нее не существовало ни ночи, ни дня, ни восхода, ни заката, ни повода радоваться, ни желания лить слезы. Только ровная, непроницаемая стена, разделившая ее прошлое и настоящее на две половины. Иногда из плотной молочно-белой пелены выныривало лицо матери или Кристофа, позже у постели появился новый визитер. Эльза выслушала новость о том, что выходит замуж, с невозмутимым спокойствием, и даже факт, что ее супруг годится ей в отцы, не вызвал у нее ни удивления, ни протеста. Ей было все равно, что станет с ее телом теперь.
— Чего бы тебе хотелось получить в подарок на нашу свадьбу? — с теплом в голосе спросил отец Северины, сидевший у постели и державший ее за руку.
В любой другой ситуации Эльза бы непременно пришла в ужас, потому что выходить за отца лучшей подруги ей показалось бы равносильно браку с собственным отцом, но теперь она лишь промолвила:
— Я хочу уехать отсюда как можно дальше, и чтобы никто никогда меня не нашел.
Конечно, это был необдуманный порыв, редкая вспышка злости, всколыхнувшая туманную завесу вокруг и тут же пропавшая без следа. Эльза не верила, что ее слова воспримут всерьез.
Отец никогда не принимал ее желания и страхи всерьез. Впрочем, как и мама.
Приготовления к свадьбе пошли своим чередом, и Эльза плотно обернулась надежным щитом равнодушия, чтобы выдерживать колючие взгляды швей, которых нанял ее будущий муж для пошива платья. На нее все смотрели. Сестры милосердия в госпитале, доктора, поломойки, первые встречные, родители… "Это она. Это та самая. Говорят, ее брат…" Эльза несла свое клеймо, гордо вздернув подбородок. Аристократки не плачут на людях, они с детства приучены улыбаться несмотря ни на что. Вместо улыбки губы растягивались в странную гримасу, но зато совершенно пропал страх перед Димитрием. Из девочки, которая боялась человека за дверью своей спальни, она превратилась в женщину, которая его ненавидела, и эта ненависть давала ей куда больше сил, чем любые слова поддержки от близких.
Ее внутреннее равновесие поколебалось только один раз, когда Алекс каким-то чудом сумел к ней прорваться. Эльза плохо запомнила, что кричала тогда ему, в сознании остался лишь момент, как смотрела на него, а видела перед глазами лицо своего старшего брата…
Она вышла замуж холодным солнечным осенним днем, одетая в дорогое белоснежное платье, расшитое пятью сотнями одинаковых, как близнецы, жемчужин, срочно доставленных контрабандой из Нардинии, на следующий же день после того, как Северина стала женой Димитрия. С подругой они так и не увиделись и не присутствовали на свадьбах друг друга. Торжество проходило в главном темпле светлого, но гостей оказалось так мало, что густой низкий голос верховного служителя, дающего напутствия супругам, эхом гулял в пропахших теплым воском и горьковатой полынью стенах. Святые виновато поглядывали на Эльзу со стен, а она стояла перед алтарем, сжимала кулаки и боролась с единственным диким желанием схватить нож и царапать, царапать, царапать их фресковые рожи.
Мать украдкой шепнула ей, что она выглядела очень милой и одухотворенной, внимая Брачной Речи служителя.
Когда все закончилось, супруг Эльзы в парадном белом костюме бережно, но твердо повернул ее к себе, поднял с ее лица прозрачную вуаль и осторожно поцеловал в губы. Она не шелохнулась, пока длился этот поцелуй, как и подобает покорной благородной супруге. Они вышли из темпла, вдвоем сели в кар и уехали.
Как оказалось — почти на край света. Эльза и не подозревала, что в ее глазах впервые за долгое время сверкнул огонек жизни в тот момент, когда она поняла: они не направляются в особняк, они покидают столицу. Навсегда. Рядом не будет ни Димитрия, ни Алекса, ни ее семьи. Ее муж продал все свое имущество, вложил некоторую сумму денег в приданое родной дочери, а остальное потратил на то, чтобы купить Эльзе новое будущее. Новую жизнь. Затянутая в дорогое жемчужное платье, сжимающая в руке перчатки и придерживающая на плечах короткое манто, она взглянула на него, занятого дорогой, так, что вызвала невольную улыбку.
А Эльза поняла, что совсем не знает человека, чьей женой поклялась быть.
Ради нее он, благородный лаэрд, стал жить очень скромно, обходясь лишь пожилой парой неболтливых слуг. Их небольшой дом на побережье стоял в отдалении от соседей, и какой-либо обмен визитами даже не предполагался. Его блестящая карьера в парламенте окончилась, а на смену пришла скучная бумажная работа юридического консультанта, который брал у клиентов дела через курьера и так же их отправлял. В ближайшем городе, в конторе под чужим именем сидел его представитель.