Она ничего не делала для того, чтобы его удержать — так непривычно. Не боролась, не планировала, просто распахнула душу, а там, внутри, бабочки, целый рой. Бери на ладонь, разглядывай, их еще много, и будет еще и еще. Черпай горстями, подкидывай вверх, смейся.
Они смеялись. Много. В постели. И вне ее. За обедом. За ужином у теплого камина. Обнаруживая среди ночи под боком недовольного кота. "Кто моя плохая девочка?" Она не плохая. Она просто лишь учится быть хорошей, делает первые шаги.
За время их побега от реальности окружающий мир сошел с ума. На жизнь Димитрия покушались. Ян ничего не знал и испытал мучительный приступ совести из-за того, что в тот самый день нежился в постели жены своего друга: Северина догадалась обо всем по выражению его лица. И промолчала. Сложная это тема была, скользкая. Она счастлива, и Ян тоже, а Димитрий — нет. Но она не считает себя виноватой. И правда, молчать лучше.
И так не хотелось возвращаться. Ян сказал "надо", а она не посмела ослушаться. Она вообще стала очень послушной: хочешь меня — бери, хочешь просто сидеть рядом и разговаривать — пожалуйста, хочешь вкусного на обед — нетрудно договориться с майстрой Боженой. Вот он, поток бабочек изнутри, его не остановить, он уже и весь дом заполнил и, кажется, выплескивался из окон на улицу. Сказок в жизни нет, а волшебство — есть. Люди вокруг стали красивыми, улыбчивыми, краски — яркими, плохое — черным, хорошее — белым.
Нардинийцы вот со своей делегацией остались дикими и странными, но это ничего, постепенно она научится и к ним относиться с пониманием.
Ей вообще многому предстоит научиться. Скрывать свой внутренний свет, например. Ее привыкли видеть озлобленной и несчастной, тяжело теперь прятать в себе желание любить весь мир. Северина долго настраивалась перед тем, как войти в резиденцию, сидела в салоне кара, корректировала перед ручным зеркальцем выражение лица. Еще одна маска. Пустяк, ерунда, ей ли жаловаться?
Но получилось ли всех обмануть? Димитрий едва взглянул на нее при встрече. Его хотели убить — может, поэтому он так напрягся и вновь погрузился в себя? Глаза у него были пустые, Северина знала это выражение, оно означало полушаг до безумия. Безумный взгляд у него она имела несчастье видеть тоже и потому как можно скорее сбежала в свои покои. Яд капал внутри, не отравить бы им внутренний свет.
А свет этот продолжал раскрашивать окружающих людей в другие краски. Вот и ее пташки, шептуньи, вроде бы с искренней радостью на лицах встречали госпожу после разлуки. В другой раз Северина бы ни за что не поверила им, а теперь вдруг захотелось поверить. Может, и правда, ждали? Может, любят ее, как Ян, — ни за что особенное, просто потому что любить хорошо?
Теперь у нее, как у нардинийки, будет два мужа. Один — номинальный, сидящий рядом с ней на троне во время светских приемов, красивый и холодный. Другой — настоящий, которого надо прятать и отношения с которым придется скрывать. Все-таки у них не Нардиния, где это разрешено законом. Ничего, с майстером Ингером они тоже скрывались, украдкой занимались любовью в разных укромных уголках. Но тогда Северине хотелось, чтобы их нашли, скомпрометировали, в этом и состоял ее план. Яна же страшно выдавать, потому что иначе их разлучат. Как странно, у них нет будущего, нет даже в прогнозах шанса пожениться, пока между ними стоит Димитрий, но они все равно счастливы. Одним взглядом, одним прикосновением. Бабочками из золотого света.
— Ты — моя волчица, — прошептал Ян на прощание, целуя ее в салоне кара. Сам он вышел за несколько кварталов до резиденции, сказал, что появится там другим путем. Их не должны видеть вместе.
Она не хотела его отпускать. Держала за теплые руки, подставляла губы. Не просила любви, но надеялась, что не откажет. И мимолетный поцелуй растягивался на минуты, и казалось, что они не надышатся друг другом перед расставанием, а ведь то и не разлука вовсе, а ерунда — через полчаса встретятся вновь в стенах резиденции. Она — женой Димитрия, подставившей ради этого брака свою единственную подругу, он — лучшим другом ее мужа, человеком, когда-то предавшим его единственную любовь.
Наверно, поэтому Ян любит ее. Он ее понимает.
Они встретились. Посмотрели друг на друга равнодушно — Северине казалось, что золотистые искры так и простреливают между ними от напряжения — а затем разошлись по своим делам. Ян занимался расследованием покушения и общей политической обстановкой, именно он настоял, чтобы прием нардинийских послов состоялся: нельзя показывать соседним странам, что в государстве шатается трон, надо создать впечатление внешнего порядка. Мало ли зачем делегация на самом деле прибыла? Может, искусный шпионаж? Северине пришлось выполнять свою роль в подготовке.