— Ты точно уверен, что в таком виде я сольюсь с толпой? — со вздохом спросила она у Алекса, отворачиваясь от зеркала.
— Сейчас тебя выдает только твой запах, — усмехнулся он, окидывая ее очень мужским взглядом: изучающим и оценивающим, — но тот, кто его не знает, вряд ли раскроет правду.
Это все — и парик, и линзы, и краску для кожи, и даже простенькую шубку — еще вчера принес Эльзе брат со словами, что хочет подарить и ей частичку свободы (хотя бы свободы передвижения), но примерить маскировку она решилась только теперь, и то потому, что Алекс по-своему оценил подарок и принялся расписывать ей прелести городской прогулки.
— Сегодня самые красивые торжества, весь город светится и гудит, ты просто должна сама все увидеть, — твердил он, заманивая ее и так, и эдак.
"И вспомнить". Эльза, конечно, сразу поняла, для чего Алекс подбивает ее на эту прогулку. Всеми средствами он пытался вернуть ей память. Но и самой ей вдруг стало интересно увидеть столицу, совершенно забытую, как и многое другое. Заканчиваются праздники, и почему-то хочется верить, что все будет хорошо.
— Ты станешь держать меня за руку? — опасливо поинтересовалась она.
— И ни на миг не отойду, — Алекс взял ее за плечи и поцеловал в кончик носа. Эльза поморщилась и улыбнулась.
— Тогда хорошо. Мне кажется, у нас все получится.
Напоследок она еще раз бросила взгляд в зеркало. Блондинка с каре и голубыми глазами… даже черты лица стали другими, чужими и непривычными. Майстра, небогатая и скромная, никто не удивится, увидев ее с Алексом.
Снаружи медленно падал снег. Эльза накинула шубку, сделала первые робкие шаги на крыльцо, подняла голову к серому низкому небу, вдыхая колючий зимний воздух и выдыхая облачка пара. Вдалеке слышался перезвон колоколов из главного темпла светлого, и в пику им с другой стороны доносилось редкое и низкое "бо-о-о-ом" из темпла темного. Они никогда не перестанут соревноваться между собой, подумала Эльза и тут же вспыхнула — откуда ей пришла мысль, что они всегда соревновались?
— Все в порядке? — заботливо поинтересовался Алекс и, как и обещал, взял ее за руку.
Вместо ответа она высунула язык и поймала на него снежинку. Холодок ущипнул и превратился в талую воду, Эльза проглотила ее и поймала еще. Алекс посмотрел на ее дурачество и зачем-то сказал:
— Я люблю тебя, Эль.
"Тогда не заставляй меня вспоминать", — хотелось взмолиться ей, но вместо этого Эльза только проговорила:
— И я тебя.
Они прошли по заснеженной дорожке вдоль голых сиреневых кустов, миновали скрипучую калитку и оказались на улице. В первые минуты Эльза невольно дергалась, стоило кому-нибудь из прохожих глянуть в ее сторону, но постепенно освоилась и поняла, что никто вокруг не интересуется ею всерьез. Маскировка работала. Тогда она выпрямила спину и зашагала более уверенно, держа Алекса под локоть. Ни дать ни взять — благочинная супружеская пара.
Столица и впрямь принарядилась для праздников. На деревьях висели яркие гирлянды, а простые стекла в уличных фонарях заменили цветными, и ночь обещала окраситься во все оттенки радуги. Дома нахохлились под белыми шапками, у многих дверей и на подоконниках стояли фигурки святых: по традиции это приносило удачу на весь будущий год. Люди улыбались, несли в пакетах подарки и покупки к праздничному столу. На ближайшем перекрестке мальчишки играли в снежки. По неосторожности прилетело и Эльзе с Алексом, пришлось срочно ретироваться подальше с поля боя.
Она остановилась, чтобы отряхнуть налипший снег с подола шубки — и замерла в восхищении. Неподалеку высадил на тротуар молодую пару самый настоящий экипаж: запряженный двойкой гнедых, с озябшим возницей на закорках и открытым пассажирским сиденьем, увитым белыми зимними розами. Позади на крючке висел масляный фонарь, огонек мерцал желтым светом. Механические кары с недовольным рычанием огибали и обгоняли его, будто намекая, что от него веет стариной.
— Катают желающих в честь праздника, — пояснил Алекс, перехватив ее взгляд. — Хочешь, прокатимся?
— Я… не… — от неожиданности Эльза растерялась.
— Значит, хочешь, — справедливо рассудил он и свистнул, привлекая внимание возницы.
Ехать в экипаже было волнительно и очень-очень романтично. Стучали о мостовую копыта, лошади фыркали, пуская из ноздрей пар и взмахивая хвостами, возница походил в своем лохматом полушубке на нахохленного воробья. Эльза прижалась к Алексу, разглядывая ее родной незнакомый город.
— Я совершенно ничего здесь не узнаю… — заметила она.