– Да, да, – закивал тот, – но у меня больше нет сил терпеть. Я должен этим с кем-то поделиться. Недавно с десятым классом мы проходили движение небесных тел, и меня будто молнией поразило…
Ирис приподняла бровь и постучала по столешнице концом позолоченной ручки, выдавая нетерпеливость. Ворхович снова промокнул лоб.
– Астрономические ситуации всегда можно предсказать, – начал он, нервно расхаживая по кабинету, украшенному деревянными панелями и горными пейзажами кисти дарданийских монахов так, будто метался на раскаленном железном поддоне в запертой клетке. – Как в будущем, так и в прошлом. Планеты движутся по своим орбитам, а не скачут в невесомости, как мячики. Поверьте мне, небесная механика – дело, которому я посвятил всю сознательную жизнь.
– И?
– Затмение, которое случилось шестнадцать лет назад, – дотторе остановился и в упор уставился на Ирис немигающим взглядом. – Вы должны его помнить. Его все помнят. Неразгаданная загадка, над которой бились лучшие умы нашей страны.
– Я его помню, – спокойно ответила она.
– Солнечное и лунное затмения, которые произошли друг за другом. Тень, которая держалась над Цирховией целые сутки. Это ведь невозможно!
– Я не астроном, – она послала ему мягкую извиняющуюся улыбку, – моя специализация – изящная словесность. Никак не точные науки. Я даже не дотторе, в отличие от вас. Так чем я могу помочь?
Ворхович моргнул.
– Не знаю… я не знаю! – в отчаянии заломив руки, он снова бросился метаться по комнате. – Я просто подумал, что должен с кем-то поделиться, а вы всегда с пониманием относились ко всем нашим проблемам…
Внезапно мужчина остановился и уронил портфель к ногам с видом обреченного человека.
– В общем, слушайте. Я думаю, что движение планет здесь вообще ни при чем. Затмение случилось не потому, что одно небесное тело загородило другое. Это был ритуал. Из тех, о которых не говорят вслух. Даже в темпле темного бога вам о нем не расскажут, – дотторе встрепенулся и замахал руками, – не спрашивайте, как я проник туда. Вам надо знать одно: я получил доступ к древним рукописям, сокрытым в подвале главного темпла. Изучил еще не все, но главное, что понял: в тот день, шестнадцать лет назад, кто-то принес темному богу кровавую человеческую жертву. И бог ее принял.
Прозвенел звонок.
Ирис медленно отложила ручку в сторону. Она поднялась из кресла, краем глаза отметив, как действует на гостя вид ее фигуры с пышной высокой грудью, затянутой в шелк белой блузы, и крепкими ягодицами, подчеркнутыми строгой серой юбкой-футляром. Откинув густую копну волос, Ирис подошла к окну и остановилась там спиной к собеседнику. Положив одну руку на раму, она посмотрела во внутренний двор школы, где на покрытом молодой травой футбольном поле тренер начинал урок физической культуры.
Ученики выстроились в линию, вытянули руки по швам и слушали краткий инструктаж перед занятием. Высокий статный блондин, майстер Ингер, расхаживал перед ними. Его длинные, до плеч, волосы были собраны простой резинкой на затылке, футболка обтягивала крепкую грудь, подчеркивая развитые мышцы, а синие шорты до колен открывали мускулистые икры, покрытые мелкими светлыми волосками.
Он был породистым жеребцом, этот майстер Ингер. Ирис невольно облизнула губы, вспомнив, как в самом начале учебного года без тени сомнения приняла его на работу, стоило лишь взглянуть в небесно-голубые, с поволокой, глаза. Потом, через пару недель, она задержалась после окончания трудового дня, наполовину вынужденно, наполовину умышленно, и так же стояла у окна, наблюдая, как он разминается на траве и бегает по кругу.
Тогда их взгляды встретились. Через десять минут Ирис уже сидела на своем столе с задранной до талии юбкой, а ее руки скользили по мокрой от пота мужской спине, пока еще разгоряченный после тренировки майстер Ингер насаживал ее на свой раздутый от возбуждения член. Ее восторженные крики разносились далеко по коридорам, к счастью, уже опустевшим.
Он был моложе ее лет на пятнадцать, и Ирис поняла, какое же это особое наслаждение – получать горячее, сильное, полное желания тело, способное без устали долбить ее до тех пор, пока сама не запросит пощады. Разница в возрасте не смущала, Ирис выглядела великолепно и знала это. Зачем тратила лучшие годы на унылого любовника, в итоге разбившего ей сердце, когда могла провести их вот так, в стонах и судорогах оргазма, приносящего чистое удовольствие и ничего более?
После того безумного секса они с майстером Ингером по молчаливому согласию больше не делали попыток сближения, но теперь Ирис почувствовала, что неплохо бы все повторить, успокоить расшалившиеся нервы и вновь обрести ясность ума.