пройду в село один. А то не ровен час, за-
сада или что. От них всего жди.
Предложение Дмитрия понравилось.
- А вить верно. Кто их знает, какие
силы у них. Правда, и нас двадцать человек,
ну, все-таки. А как же вы один-то?
— Ну, я не в таких переделках бывал.
Вылез из коробка, расплатился с ямщиком.
— Вам, батюшка, я тоже советую обо-
ждать здесь. Вовсе не нужно, чтобы мужики
видели, как вы вернулись. Вечерком задами
пройдете.
Поп согласился.
У поскотины два рыжих бородача с ру-
жьями.
— Чей такой? По какому делу?
— Мне надо штаб.
— Шта-аб? А зачем те штаб?
— А это я штабу скажу — зачем. Мне
Ивана Бодрых надо.
— Ивана Бодрых? Чудак человек, так бы
и сказали! Ивана Бодрых можно. Ты постой,
однако, мы пошепчемся.
Мужики отошли в сторону, пошептались.
— Ну, вот, Степан те проводит, ступай!
Подошли к волости. У крыльца толпа во-
оруженных людей. Перемешались лица — су-
ровые, добродушные. С любопытством огля-
дели Дмитрия.
— К Ивану Бодрых. Каменский, должно.
Толпа расступилась.
— Проходи, все здесь, заседанье в штабе.
Сразу узнал огромного черного мужика,
что на пароходе рассказывал про землю.
— Слышь, Иван, к тебе человек. У по-
скотины пымали.
Бодрых с недоумением всматривается.
Дмитрий улыбнулся.
— Не узнаешь, товарищ Бодрых?
Бодрых медленно припоминает.
— Кажись, узнаю... Стой, на пароходе
вместе ехали! Вить ты тот большак, что с
парохода убежал?
— А почему ты знаешь?
— Весь пароход говорил. Вот как за
тобой человек-то этот городской на берег
прыгнул, да в воду провалился.
— Вот, вот, я самый и есть!
— Не догнал те шпиен?
— Догнал, да я его в воду бросил.
Лыскин и Молодых перешептываются.
— А не врет этот человек, как думаешь,
Иван? Хорошо бы его обыскать.
— Чего меня обыскивать. Вот документ
и браунинг, что я отобрал у шпиона.
Все наклоняются над документом, долго
рассматривают. Молодых вскидывает голову
и пронизывает Дмитрия глазами.
— А может ты самый тот человек и есть?
Дмитрий в восторге от подозрительно-
сти мужиков.
— Да ведь меня знает Иван Бодрых!
— Хорошо ты его знаешь, Иван?
Бодрых колеблется.
— Будто тот самый.
Весело и радостно смеется Дмитрий. Вот
это штаб! Основательный народ. С такими
не страшно.
— Ну, хорошо, товарищи, я вам покажу
еще один документ.
Оглянулся кругом. Подошел к стоявшему
в углу шкафу, открыл дверку, спрятался за
ней. Через минуту вышел, протянул мужикам
целлулоидовый капсюль.
—■ Вот документ!
Раскрыл капсюль, вынул из него узенькую
шелковую полоску.
— Читайте!
Мужики нагнулись над документом.
та ; — Правильный документ!
Дмитрий делает штабу доклад.
— О восстании донес ваш поп. Выслали
-
двадцать конных милиционеров. Встретил их
в месте с попом у С изовки. Показал документы
приняли за своего. Уговорил их подождать
в лесу. Надо обдумать дальнейший план дей-
ствий.
Молодых вносит предложение:
— Взять милиционеров живьем без про-
лития крови.
Хорошо бы, да как? Сами оружие не
отдадут.
— Придумать надо, — как.
Смотрят на Киселева: этот придумает.
Дмитрий улыбается.
— У вас самогон есть?
— Еще самогону не быть, есть.
— ______Хороший?
— Хо-хо! Да супротив нашего самогону
поискать!
— Вкатить боченок самогону в штаб.
Все посты снять. Людей с оружием спрятать.
Я приведу милиционеров сам. Как дальше,
обсудим ночью.
Лицо наливается румянцем. Загораются
глаза. Резкие отрывистые фразы звучат, как
приказания.
— Согласны!
._,.
К вечеру Дмитрий подошел к лесу.
— Сбежали бунтовщики. Должно, успел
кто сообщить.
— Да. Обгонял нас народишко. Вот и
рассказали.
Тронулись. Впереди отряда Дмитрий и
старший. В штабе сразу наткнулись на боче-
нок. Окружили, открыли кран.
— Эх, братцы, самогон! И дух скусный!
— Как торопились, даже самогон не
успели выпить.
Старший принимает строгий начальниче-
ский вид.
—- Не трожь самогон, на военном поло-
жении мы!
Киселев хлопает старшего поплечу, смеется.
— Ничего, по кружечке с устатку можно.
Ушли бунтовщики, кого бояться!
Нагнулся к боченку, нацедил себе кружку,
старшему кружку.
— Чокнемся!
Старшему приятно выпить с хорошим
человеком.
— По одной можно.
Крякнул, вытер губы рукавом. Строго
глянул на милиционеров.
— Ну, ребята, по кружке можно...
Через час из штаба неслись громкие не-
стройные песни.
Утром сунулись во двор. Как кипятком
ошпарило. Отскочили, захлопнули дверь.
— Братцы, засада!
В дверь просунулись острые пики, блес-
нули штыки. Бросились к окнам, торчат пики,
поблескивают штыки.
Старший протер глаза.
— Где человек из контр-разведки?
— Нет человека. Ночью вышел, не вер-
нулся. Видать, мужики захватили.
Со двора постучали.
— Что надо?
— Пустите, переговорить надо.
— Нашел дураков, так и пустили!
— Всурьез говорю, от штаба я, пере-
говоры иметь желаем.
Посовещались.
— Ну, хорошо.
На пороге Яков Лыскин.
— Кто у вас старший?
— Я старший.
— Сдавайтесь. Штаб постановленье вы-
нес, чтоб напрасно крови не лить, вам сдаться.
Давайте оружие, самих не тронем.
Старший выпятил грудь, сдвинул брови.
— Кто ты такой? Я тебя за эти слова к
стенке!
Яков Лыскин хмыкнул в бороду.
— Я — штаб. А что к стенке, так ты, вот,
подойди-ка сюда.
Подвел старшего к окну. Добродушно по-
хлопал по плечу.
— Видал, паря, народу-то? Ну, перебьете
которых, так вить не всех же. Тогда дер-
житесь и вы. Живьем не возьмем, вместе с
избой сожгем.
Глянул старший в окно. С той стороны
улицы из окон винтовки торчат, дулами за-
пертых в штабе нащупывают. У самого штаба
прижались по стенкам. Стрельнуть бы изо всех
ружей, —нельзя, головы высунуть не дадут.
— Мы тебя не выпустим, заложником
оставим.
— Ну-к, што-ж, мне не к спеху, подо-
жду, в штабе и без меня управятся.
Яков Лыскин отошел от окна, сел на лавку.
Вынул кисет, свернул цыгарку, закурил.
Милиционеры стали обсуждать положение.
— Не вырваться. По одному перестреляют,
вишь, как в мышеловке.
Старший подошел к Лыскину.
— Ну, хорошо, оружие мы отдадим, нас
отпустите.
— Полномочиев таких не имею, доло-
житься штабу надо. Сдавайте оружие' на-
перед, об вас разговор после пойдет.
К полудню отряд сдал оружие.
Милиционеров заперли в амбар.
Иван Бодрых с любовной улыбкой огля-
дывает Дмитрия.
— Вношу предложение, товарищи. Как,
значит, товарищ Киселев человек партейный
и в этих всяких делах понимает, — назначить
товарища Киселева начальником штаба.
Молодых вскакивает с места.
—· Верно! Правильно! Присоединяюсь!
Встает и Яков Лыскин. Протягивает Дми-
митрию руку, крепко жмет.
— Как ты, значит... как мы... одним сло-
вом — единогласно!