первого класса. Постучал в дверь.
— Кто там?
— Господин прапорщик, с людьми не-
счастье.
— Что такое?
Щелкнул ключ в двери. Прапорщик в
одном белье выглянул в дверь. Высокий
чернобородый, Алексей Петрухин, шагнул
в каюту. Направил на прапорщика дуло
револьвера.
— Одевайтесь, господин прапорщик, до-
рога дальняя предстоит.
Прапорщик дробно стукнул челюстями.
Потянулся к кобуре револьвера, лежавшего
на столе. Петрухин остановил его спокойным
движением руки.
— Это вы оставьте, господин прапорщик.
— Кто вы такой? Я позову людей!
— Ваши люди обезоружены. Торопитесь.
Нам время терять нельзя.
Прапорщик трясущимися руками натяги-
вал брюки, сапоги, френч. Было досадно за
свой страх, хотелось быть спокойным, но
зубы помимо воли выбивали частую дробь.
Офицера свели вниз.
Петрухин подошел к лоцманской будке.
По бокам будки выросли две молчаливых
фигуры с ружьями. Петрухин поднял ре-
вольвер.
— К берегу!
Рулевой понял. Ухмыльнулся в широкую
бороду. Спокойно, как капитану:
— Есть!
Пароход медленно повернул. Петрухин
вошел на капитанский мостик.
Нагнулся к трубке.
— Ти-хий! Сто-оп!
Пароход мягко ткнулся о песчаное дно.
Бросили сходни. Сносили на берег свои
сундучки, топоры, пилы. На солдат попреж-
нему были направлены ружья. Солдаты тихо
шептались.
— Братцы, вы большевики, што ли?
— Большевики.
— Возьмите нас с собой, мы с вами...
Петрухин подошел к солдатам.
— Кто хочет с нами?
Поднялось десятка полтора солдат.
— Выходи, бери сундучки.
Убрали сходни. Пароход медленно захло-
пал плицами...
Петрухин молча кивнул на офицера го-
ловой. Два человека, стоявшие по бокам
офицера, вскинули винтовки на плечи.
— Иди!
Отошли к сторонке. Короткий залп.
Через минуту молча присоединились к
остальным.
Рота разместилась по избам. В большом
шатровом пятистеннике Михея Бакаева десять
солдат. Михей человек простой. Сразу чет-
вертную бутыль самогону на стол.
— Пей, защитникам нашим всегда рады.
Солдаты попробовали.
— Эх, скусная, ядрена мать!
— Скусная? Баба, волоки еще!
Пили солдаты, Михей вместе с ними. За-
пели песни, Михей пуще всех заливается. Стали
целоваться, Михей со всеми в обнимку.
— Ты што думаешь, ядрена мать, да мы
их, этих большевиков, во... вдрызг!
— Обязательно, — поддакнул Михей.
Крепкий самогон влоск уложил солдат.
Свалился и Михей вместе с ними.
А ночью тихо поднялся, вышел на двор-
От плетня метнулись темные фигуры.
— Што, дядя Михей?
— Готово. Входи.
Тихо вошли в избу, забрали десяток вин-
товок, также тихо вышли, Михей в раз-
думьи остановился.
— Видать, и мне с вами итить. Все одно,
цел не будешь.
Вернулся в избу, разбудил бабу.
— Пойдем, баба.
— Куда те леший понесет?
— Ребята пришли, ружья у солдат взяли,
не иначе и нам итить.
— О! И то итить надо!
И ушли.
Узнал костинский поп, что на Оксановскую
заимку к Ивану Язеву часто наезжают воору-
женные люди. Решил, что кроме большевиков
быть некому. Сообщил в районную милицию.
Нагрянули на Оксановскую заимку с обы-
ском, найти никого не нашли, а Ивана Язева
с собой увезли.
Как-то к ночи перед домом костинского
попа остановилась ямщицкая пара. Вошел
солдат с ружьем.
— Батюшка, начальник районной милиции
едет, переночевать просится.
Костинский поп —хлебосол. Сам выбежал
просить.
— Пожалуйста, пожалуйста, сделайте одол-
жение!
Начальник милиции высокий, плечистый, с
курчавой черной бородой, попу понравился.
— А мы, батюшка, вчера большевицкую
банду сцапали.
— Господь милосердный, да что вы!
— И самого главаря большевицкого —
Петрухина.
— Слава тебе, господи!
Поп перекрестился.
— Завтра господу богу молебен благо-
дарственный отслужу! У нас тут, господин
начальник, которых пощупать бы надо. Боль-
шевики.
— Да что вы? II у вас есть?
— Полсела прямо.
Начальник позевнул.
— Ну, ничего, батюшка, доберемся до всех.
Петрухина поймали, а остальных переловить —
плюнуть.
Ночью начальник милиции оделся по-до-
рожному и прошел к попу в комнату. По-
трогал попа за ногу.
— Ну-ка, батя, вставай!
— Что такое? Вы собрались уже? Куда
так рано?
— Служи, поп, панихиду.
— Какую панихиду? В чем дело?
— По себе панихиду. Я — Петрухин! -
Словно ветром сдунуло попа с кровати.
Бросился в ноги Петрухину. Рыдал, цело-
вал сапоги.
— Пожалей! Сдуру болтал! Век не буду!
Петрухин молча поднял револьвер, вы-
стрелил и, не оглядываясь, вышел на улицу.
У ворот стояла ямщицкая пара.
ГЛАВА VII.
КУРЬЕР.
Долгими октябрьскими вечерами, когда Ми-
ша ложился спать, обе женщины, —мать
Веры, Анна Ивановна, и Наташа Киселева, —
тихо разговаривали. Старушка вспоминала о
Вере, Наташа рассказывала про Дмитрия.
Читали газету, долго останавливались на
известиях о России. Хотелось отделить правду
от лжи. Газета задыхалась от злобы на боль-
шевиков и Болыневизию. рассказывала про
них ужасы, и думалось, что правды в ее сло-
вах не найти. Раз попалось объявление:
КУРЬЕР принимает для доставки во все
города Советской России письма, по же-
ланию, с обратным ответом.
Написать бы. Но куда? Петрухин доста-
вил точные сведения, что Дмитрий успел
отступить в Россию, по Россия велика; где
искать Дмитрия? Написать в комитет пар-
тии, но какой курьер согласится доставить
такое письмо?
— Нет ли, Наташа, в России родственников
Дмитрия? Может быть, можно им написать?
Наташа подумала.
— Есть, есть. В Москве двоюродный
брат Дмитрия.
—■ Ну, вот, ему и напиши. Может быть,
Дмитрий у него и живет.
Долго раздумывала, прежде чем написать.
Добросовестный ли человек курьер, доста-
вит ли письмо? Вдруг его арестуют или до-
рогой убьют. Прочитают письмо, доберутся
до нее, опять контр-разведка...
Наконец, решилась, написала письмо и по
указанному адресу пошла к курьеру.
Дует ветер. Идет поземка.
По снежному полю напрямик идут двое.
Высокий плотный человек в заячьем треухе,
барнаулке и длинных пимах. Через плечо у
высокого кожаная сумка. Рядом мелким ша-
гом торопится солдат в шинели английского
образца, с ружьем.
На взгорье остановились. Солдат показал
вдаль рукой.
— Видишь, вон кустики. Как к кустикам
спустишься, тут тебе будет полевее долок.
Так ты долом-то, долом-то прямо к деревне
и выйдешь. Там тебе и будет Расея.
Человек в барнаулке вынул бумажник,
отсчитал пачку денег и протянул солдату.
— Спасибо тебе, земляк. Держи!
Солдат взял деньги, отвернул полу ши-
нели и сунул их в карман штанов.
— Счастливого пути!
— Спасибо, земляк!
Высокий повернулся и пошел. Солдат
опустился на колени, вскинул ружье.
Грянул выстрел.
Высокий ткнулся ничком в снег.
Солдат постоял немного, подошел к уби-