– Так, shnelle, shnelle! – руководитель экспедиции сбивается на родной язык, но его и так все понимают. – Собираемся, сворачиваем лагерь и идем вниз!
Артем еще раз оглядывается. За те пять минут, что он провел вне палатки, ветер еще усилился. Опоздало оповещение, опоздало стопроцентно. Не успеют они спуститься. Буран застанет их в дороге, и будет только хуже. Надо оставаться на месте, переждать, есть возможности и время, чтобы предпринять определённые упреждающие действия.
– Бруно, – берет за руку начальника экологов, который уже готов сорваться с места и идти упаковывать рюкзак, сворачивать палатку.
– Что? – немец не скрывает раздражения.
– Бруно, разве вы не видите? Штормовое предупреждение пришло с опозданием. Нас УЖЕ накрыло. Идти вниз опасно. Мы попадем в самый эпицентр бурана, и может случиться все, что угодно. Мы можем заблудиться, при таком ветре и видимости это проще простого. Да и оступиться и травмироваться – тоже, нам же по фирновому
[8] полю идти, вы помните? Я уж не говорю о том, что холодает. Вы же это чувствуете. Мы можем банально замерзнуть по дороге, не успев выйти из зоны бурана.
– Сидеть и замерзать на месте, по-вашему, лучше?!
– У нас есть запасы еды, – Артему приходится повышать голос, чтобы перекричать усиливающийся ветер. – А в качестве защиты от ветра и холода нужно выкопать пещеру в снегу. Лопаты у нас есть, время пока еще – тоже. Надо только место подходящее выбрать и…
– Литвин, вы – носильщик, а решение принимаю я! – Бруно больше не деликатничает. – Ваше дело – груз тащить. Идите паковаться, shnelle!
Артем проглатывает все готовые сорваться с языка возражения. Бруно категорически, фатально ошибается, но в главном он прав. Он руководитель, и решение принимает он. Только решение это ошибочное, к сожалению, Литвин уверен в этом, все внутри вопит о том, что надо оставаться на месте! Но он не может даже послать этих чертовых ученых куда подальше – он подрядился тащить их груз, а куда именно – решать им. И если они решили идти вниз… Артем торопливо шагает в сторону палатки. Надо спешить.
Каждый, имеющий дело с горами, подтвердит: спускаться – труднее, чем пониматься. Особенно, если вокруг ни хрена не видно, с ног сбивает ветер, который налетает с разных сторон, и температура опускается как будто вместе с ними, шаг за шагом, градус за градусом.
Артем традиционно идет последним, идет, что называется, «по приборам», по наитию, не видно ничего, лишь в нескольких метрах смутно угадывается фигура впереди идущего.
Бруно принял решение не идти в связке, с которым Артем по краткому размышлению согласился. Согласился, разумеется, про себя – его мнения никто не спрашивал. Бруно принял такое решение из-за скорости спуска – по одному спускаться быстрее. А Артем подумал, что в таких условиях веревка бы играла роль не страховки, а наоборот, и один сорвавшийся участник спровоцирует срыв и падение остальных. Учитывая, что шли они с ледорубами, шанс на самозадержание в случае срыва одного из группы был весьма велик. Хоть в этом вопросе Артем согласен с руководителем экспедиции. Впрочем, херру Йобсту от одобрения Литвинского ни горячо, ни холодно. Хотя нет. Холодно абсолютно всем. Взгляд на встроенный в часы термометр. Минус двадцать семь. Йобст вашу мать!
Ветер кружит вокруг, выбирая момент для удара. Порыв, такой, что весящий вместе с рюкзаком далеко за сотню килограмм Литвин едва не падает. Еще порыв – и падает, упирается руками в снег, пригибает голову. Устоять на ногах никакой возможности нет. Пережидает, чуть повернув голову, видит – шедший впереди Коко тоже стоит на четвереньках. Идти невозможно.
Наконец, порыв стихает. Подниматься с огромным рюкзаком тяжело, идти по фирновому полю с уклоном в тридцать градусов вниз еще тяжелее. Но идут. И, сделав шагов двадцать, от силы – тридцать, снова падают на колени перед его величеством бураном. Так они далеко не уйдут. Медленно, слишком медленно.
Артем идет, опустив голову, пряча лицо от обжигающего ветра. И поэтому остановившуюся группу замечает, лишь подойдя к ним на расстояние пары метров. Предчувствие беды… нет, даже не предчувствие – уверенность, вдруг остро сжимает сердце.
– Что? – говорить приходится громко, ветер завывает.
– Арлетт унесло! – Тиль машет рукой вниз по склону, в сторону от маршрута спуска.
– Как?!
– Не знаю! – похоже, Тиль – единственный, кто видел, что произошло. Тоже пытается перекричать ветер. – Упала… понесло вниз. Попробовала зарубиться – ледоруб вырвало, – старший из «зайцев» показывает вниз, где чуть в стороне темнеет на снегу ледоруб. – Потащило… рюкзак же…
Окончание фразы тонет в завывании ветра. Спрашивать, далеко ли утащило, бессмысленно. При видимости в пару метров оценить это нет никакой возможности. Может быть, уехала на десяток метров. А, может быть – на пару сотен. Надо идти по следу и надеяться на лучшее. И делать это следует как можно быстрее. Артем вопросительно смотрит на Бруно, недоумевая, почему они еще стоят на месте.
Вместо команды двигаться на поиски Арлетт немец лезет в рюкзак, достает GPS-навигатор. Артем приближает лицо к немцу, кричит на ухо:
– Что вы делаете?
– Отмечаю точку падения на карте, – руководитель экспедиции сквозь слепящий снег вглядывается в экран прибора. – Сигнал SOS по спутнику отправим!
– Какой, к черту, SOS?! Оглянитесь вокруг! Вертолет не прилетит! Да никто не пробьется сюда… в такую погоду! – голос Артема звучит глухо из-под маски на лице, хотя он говорит на пределе голосовых связок. – Надо идти искать ее самим!
Ветер вдруг ненадолго стихает. После небольшой паузы Бруно качает головой. Отрицательно. Артем не верит своим глазам.
– Я не могу рисковать всей группой ради одного! Погибнем все, пока будем ее искать! Погода портится, надо уходить!
Литвин переводит взгляд с одного члена экспедиции на другого. Тиль, Удо, Коко, Гаспар. Ну уж Гаспар-то не должен молчать! Но Гаспар молчит. Неужели они всерьез?!
Пока Бруно возится с прибором, Артем оглядывается в слабой попытке понять, где они. Смутные очертания скал неподалеку наводят на определенные мысли, собственный навигатор подтверждает его предположения. Подходит вплотную, почти прижимается губами к уху немца, близко, чтобы перекричать ветер, чтобы руководитель экспедиции его хорошо понял:
– Бруно, я знаю это место! Там дальше, метрах в ста, каменная гряда. Она не могла далеко скатиться! Мы ее быстро найдем.
Бруно снова отрицательно качает головой. Не понял он его, что ли? Артем набирает в грудь побольше воздуха, чтобы пояснить…
– Уходим.
Неужели все-таки всерьез?!
– Бруно, я вам говорю! Там гряда каменная дальше. Арлетт недалеко!
– Артем, мы уходим. Мы не можем большего сделать для Арлетт.
Да почему Гаспар-то молчит?!
Бруно машет в сторону спуска.
– Пошли!
Это не люди. В понимании Литвинского люди так не поступают. Он стаскивает с плеч тяжеленный рюкзак.
– Артем, что вы делаете?!
– Я ухожу искать Арлетт.
– Вы забыли?! У вас контракт! Вы должны сопровождать группу, а не лично мадмуазель Деларю.
– Контракт расторгнут, – Артем торопится, наконец-то открывает рюкзак.
– Вы с ума сошли! Я вам не заплачу!
– Плевать.
– А это что…
На снег без всякой деликатности летят детали геологического оборудования, находившиеся в рюкзаке Литвина.
– Вы… вы… вы в курсе, сколько это стоит?! Прекратите сейчас же!
Литвинский кратко, но доходчиво объясняет руководителю экспедиции, куда именно он может себе засунуть это дорогостоящее оборудование, и каким именно концом. И пока немец пытается осознать услышанное, Артем закидывает на плечи существенно полегчавший рюкзак, подбирает ледоруб Арлетт и уходит по следу ее падения.