6 мая 1945-го, примерно в 18:00, в танке что-то взорвалось. На мину вроде было не похоже, скорее что-то с мотором. Танк медленно остановился. Это произошло на границе с Грецией и Турцией, в маленькой болгарской деревушке, по которой война прокатилась и схлынула, почти не изменив привычный уклад жизни.
— Ясно, — сказал Рой, посмотрев, в чем дело. — Мотор екнулся, и одна гусеница полетела. Нужно звать помощь по радио и сидеть ждать, пока они не приедут. Сами мы тут ничего не сделаем.
— Даже пробовать не станем? — спросил Самад.
— Чего пробовать, — вмешался Дикинсон-Смит. — Рядовой Макинтош прав. Для устранения такого рода поломки у нас нет оборудования. Будем ждать помощи.
— А долго нам ждать?
— День, — сказал Джонсон. — Мы оторвались от остальных.
— Капитан Смит, а есть ли необходимость сидеть в машине все эти двадцать четыре часа? — поинтересовался Самад, который страдал отличной гигиены Роя и вовсе не жаждал находиться с ним рядом в душный, безветренный вечер.
— Ага, выходной ему подавай! Да за это знаешь… — рявкнул Рой.
— Почему бы нет. Можно и поразмяться — нет смысла всем здесь торчать. Вы с Джонсом идите первыми, все разведайте, а когда вернетесь, пойдем мы с Джонсоном и рядовым Макинтошем.
Таким образом, Самад и Арчи отправились в деревню и три часа пили там самбуку и слушали рассказ хозяина корчмы о кратком налете двух нацистов: те нагрянули внезапно, съели все его припасы, отымели двух гулящих деревенских девок и всадили пулю в лоб человеку, недостаточно быстро указавшему им дорогу к ближайшему селению.
— Какие-то они были нетерпеливые, — говорил старик, качая головой. Самад уплатил по счету.
На обратном пути Арчи, пытаясь завязать беседу, сказал:
— Ха, да таких завоевывать и грабить — плевое дело.
— Двое людей — сильный и слабый — уже колония, сапер Джонс, — ответил Самад.
Вернувшись к танку, Арчи и Самад обнаружили, что рядовой Макинтош, Джонсон и капитан Томас Дикинсон-Смит мертвы. Джонсон был задушен проволокой для резки сыра, Рой убит выстрелом в затылок. Из его распахнутого рта исчезли все серебряные пломбы; только клещи остались торчать, как железный язык. А Томас Дикинсон-Смит, увидев надвигающегося убийцу, успел увернуться от уготованной ему судьбы и выстрелить себе в лицо. Он стал единственным Дикинсон-Смитом, который погиб от руки англичанина.
* * *В то время как Арчи и Самад обмозговывали ситуацию, генерал-полковник Йодль сидел в маленьком красном здании школы в Реймсе и тряс чернильную ручку. Взмах, другой. Затем ручка исполнила вдоль пунктирной линии торжественный танец, вписав имя генерал-полковника в историю. Война в Европе окончилась. Человек, стоящий за плечом Йодля, быстро выхватил из-под его руки бумагу, и генерал-полковник понурился, в полной мере осознав свершившееся. Но Арчи и Самаду станет известно об этом спустя целых две недели.
В то странное время и завязалась дружба между Икбалом и Джонсом. В день, когда вся Европа ликовала, Самад и Арчи стояли на обочине болгарской дороги, и Самад держал здоровой рукой покореженный металлический ящик, из которого торчали куски провода.
— Радио — вдребезги, черт бы его побрал, — сказал Самад. — Придется начинать все сначала. Плохи дела, Джонс. Весьма плохи. Мы потеряли средства связи, передвижения и защиты. Хуже того, мы потеряли командира. У кого на войне нет командира, у того дела действительно плохи.
Арчи отвернулся от Самада и бросился к кустам в остром приступе рвоты. Бойкий на слова рядовой Макинтош обгадился у врат Святого Петра, и запах, проникая в легкие Арчи, усиливал чувство страха и дурно действовал на съеденный завтрак.
Самад теоретически знал, как починить радио, а у Арчи имелись руки и определенная сноровка, проявлявшаяся, когда дело доходило до проволоки, гвоздей или клея. Они склонились над крохотными полосками металла, которые могли спасти их обоих, и между теорией и практикой развернулось забавное сражение.
— Не подашь мне тот трехомный резистор?
Арчи густо покраснел, не зная, какую именно деталь просит Самад. Его рука нерешительно застыла над коробкой с проводами и всякой мелкой всячиной. Когда его мизинец случайно потянулся в направлении нужного предмета, Самад деликатно кашлянул. Индиец указывает англичанину, что делать, — вот так конфуз, но им хватило спокойствия и мужества, чтобы его преодолеть. Тогда Арчи впервые понял, что умелые руки, молоток и гвозди — отличный способ общения: они способны с успехом заменить разные там существительные и прилагательные. Этот урок он запомнил на всю жизнь.