Так. А там, в Доме, это что было на секундочку? Идеально отрепетированный эпизод с участием заморского купца? Это как же вашу мать, извиняюсь, понимать?
– Миша никуда не денется, – окидываю тоскливым взглядом вымытые окна. Я отдраила их так, что Подольск видно!
– И все-таки, я хотел бы увидеть Майкла еще раз, – ледяным, не терпящим возражений тоном, размещая рюкзак на полу, отвечает Локвуд, – Я думаю, что необходимо еще раз попробовать наладить контакт с ребенком.
Приехали. Что в вашей голове, мистер Локвуд? Какие тараканы, размером со слонопотамов курсируют там табунами? Ладно, надо как-то подстраиваться все-таки. Ради Мишаньки. Цепляю самую искреннюю улыбку из имеющихся у меня в арсенале.
– Никогда не гуляли по тайге, не выходя из города, мистер Локвуд? – будем ходить с бесспорных, проверенных козырей, потому что никто еще не устоял против северных красот.
– Тайга? Здесь? – ага, взлетели брови!
– Да, не выходя за черту города. Дальше не советую – комары съедят.
На твоем лице написан определенный ужас или точнее шок. Так и вижу, как в твоих мозгах мигает красным «РОССИЯ».
– А в городе? – спрашивает аккуратно.
– Здесь нет. Серьезно нет. Их травят просто, распыляют специальный репеллент. Можно гулять спокойно.
***
Короче говоря, мы отправляемся на прогулку. В коляску грузятся игрушки-погремушки. Какую-то животину дикой расцветки пацан сразу тащит себе. Дружно с нянечкой облачаем мелкого в иностранные футболки-комбинезоны, на голову завязывается бандана – и мы готовы!
Дэниэл залихватски правит коляской, как будто это и не коляска вовсе, а его любимый мотоцикл, но Мишке это нравится, он заливисто ржет. Вообще при свете дня оказывается, что они как-то едва уловимо похожи – и дело тут не в одинакового цвета и марки кедах даже. Те же темные глаза, слегка миндалевидной формы, та же улыбка, и может быть – та же любовь к скорости.
На выезде из двора нашего Дома Дэниэл тянется к карману. Достает темные очки, оглядываясь по сторонам.
– Нет, нет, не надо. Правда. Пожалуйста, – я буквально одергиваю его, нечаянно касаясь рукава пальто, – тут вас все равно никто не узнает…
Конец этой фразы, совершенно нелогичный, между прочим, я прячу глубоко в своем сердце: а я смогу видеть твои глаза, колдовские. Или мне так просто кажется в свете северного утра?
Дэниэл улыбается, прячет темные очки, и мы продолжаем двигаться по направлению к парку. Я только сейчас осознаю, что выбираю самый длинный путь. Провожу Дэниэла через дворы, детские площадки, которых в нашем городке с прошлого года, наверное, стало больше раза в два. Мишка нетерпеливо крутится в коляске. О, я уже знакома с темой. И это только начало. Сейчас он будет пытаться выудить себя из ремней-шлеек. Возьмешь на руки – будет изворачиваться до бесконечности. Пока не вырулим на площадку. Мишка ну просто невообразимо любит детвору, любит наблюдать, как мальчишки носятся по детскому городку, поднимая клубы песка, как верещат, съезжая с раскрашенных горок.
– Свернем? – Дэниэл кивает в сторону цветастых башенок, и я не могу сказать «нет». Что угодно сейчас, лишь бы замедлить этот невообразимый момент, когда с твоего лица спадает маска непроницаемости.
***
Легкий ветерок играет в волосах, осторожное северное солнце медленно плывет над нами. Выруливаешь на песчаную тропинку. Тайга разворачивает свои широкие, разлапистые еловые объятия. По левую сторону тянутся велодорожки. Дальше – только протоптанные среди деревьев и трав тропинки. А впереди высоченные, мачтовые сосны. Голова до сих пор кружится от того, что они тут вот такие – до неба. И все это чудо посреди города. А сам город – просто корабль, плывущий по тайге и песчаникам, среди кружева рек, озер и болот. Цепляет бортами соцветия полыхающего иван-чая, ржавчину мхов и несется вперед со скоростью света. Почти так же быстро, как я тону сейчас в звездах твоих глаз.
Дэниэл молчит. Понимаю его – эти просторы пугают, эта высота выбивает землю из-под ног, перехватывает дыхание. Наверное, после того, как увидишь тайгу, никогда больше не станешь прежним.
– Солнце не садится? – спрашиваешь тихо и, то ли захваченный величием тайги, то ли просто, чтоб наладить контакт, трогаешь меня за руку.
– Да. Сезон белых ночей, – я не хочу тебя отталкивать. Почему-то вот именно сейчас не хочу. Красота вокруг, и ты как-то по-особенному неправильно, но так необходимо вписываешься в нее, будто тебя-то одного и не хватало здесь. Для полноты картины.
– Сезон белых ночей, – из твоих уст звучит загадочно, – Потрясающе!
А потом мы, не сговариваясь, заглядываем в коляску, чтоб увидеть, как Мишка посапывает, обхватив подаренного тобой жирафика (так вот что за зверюга это была!). И вот тут я впервые за сегодняшний день вижу, как ты, взрослый состоявшийся дядька, широко-широко улыбаешься, умиленно разглядывая спящую радость.