- Политический митинг.
- Все как у нас.
- Балаганы везде одинаковы.
- Может, нам остаться у вас на ночь? - спросили мы у хозяев.
- Нет-нет, - ответили они, - вам лучше уехать: во-первых, здесь могут быть разного рода беспорядки, а во-вторых, вас уже ждут в монастыре Острог.
Большого труда стоило выбраться с автомобильной стоянки, так как она была до отказа напичкана транспортом (хорошо, что "балаган" к этому времени подошел к концу, и машины стали разъезжаться).
Уже стемнело. Мы долго петляли по узким улочкам, пока выбрались за город. Была освещена только неширокая полоска шоссе, а кругом царила темнота, и в небе одна за другой зажигались звезды. Дорога стала подниматься в горы, она была пустынна. Освещения тут не было никакого, и фары выхватывали лишь небольшой кусочек дорожного полотна. Мы ехали таким образом довольно долго. Вдруг автобус остановился: одна дорога вела прямо, другая уходила влево.
- В чем дело, Миле? - спросили мы у водителя.
- Не знаю, куда ехать, - ответил он.
Невдалеке виднелись огоньки, там, скорее всего, находилась крестьянская усадьба. Предраг быстрым шагом направился в ту сторону. Мы вышли из автобуса. Южная теплая ночь полностью вступила в свои права: звезды полыхали так, как полыхают факелы в самый разгар карнавала, воздух был недвижим, и ничто не нарушало тишины.
Появился Предраг, он шумно дышал.
- Ну как?
- Дом на замке, никого нет.
- Пойдем прямо, - предложил Игорь Анатольевич, - кого-нибудь встретим и все узнаем.
Они ушли. Прошло минут пять, а может, и больше, наши разведчики вернулись и сказали, что все в порядке и нужно ехать именно по этой дороге.
Мы проехали всего несколько километров, когда перед нами возник тоннель. Медленно, очень медленно наш автобус стал не въезжать, а, скорее, вползать в него: один метр, другой, третий... Стоп! Дальше нельзя! Как обычная рубашка бывает тесна для геркулеса, так и этот горный тоннель был явно тесен для нашего красивого городского автобуса. Миле осторожно открыл дверцу и внимательно осмотрел тоннель впереди, после этого - позади, обратив особое внимание на верхний свод и на зазор между ним и крышей машины.
- Дети, - сказал он, - если вы будете сидеть очень тихо, затаив дыхание, и не пророните ни одного слова и ни одного звука, то я попробую миновать этот тоннель. Согласны?
- Да, конечно!
Затаили дыхание не только дети, но и мы, взрослые, потому что никто не знал, пройдет ли здесь наш автобус, не застрянет ли он в скале, словно пробка в бутылке шампанского, не станем ли мы пленниками этих гор. Автобус двигался уже не метр за метром, а, скорее, сантиметр за сантиметром. Миле смотрел то в левое боковое зеркало, то в правое, шевеля рулем лишь чуть-чуть, но от этого "чуть-чуть" и зависела сейчас наша судьба. Наш Миле был похож в эту минуту на морского капитана, который с помощью чуткого руля ведет свой корабль между опасными скалами.
Еще сантиметр, еще... Миле все чаще и чаще поворачивает голову, смотря в зеркала. Господи, помоги! Вот уже конец тоннеля виден; ну еще немножечко, еще! кажется, получается; вот уже нос автобуса вышел из тоннеля - так лиса, нюхая воздух и смотря, не грозит ли ей опасность, вылезает из норы; вот уже треть автобуса миновала тоннель, половина, две трети- мы все еще сидим затаив дыхание; вот Миле уже дал газ, это значит - тоннель позади.
Узкая дорога вела нас все выше и выше; мы продвигались очень медленно, почти ощупью; в автобусе царила напряженная тишина. Вот дорога круто ушла влево; Миле, часто перебирая руками рулевое колесо, попытался преодолеть этот поворот, но у него ничего не вышло - автобус уперся лбом в каменную стену. Нет, эта дорога явно не для нашей машины!
Миле стал давать задний ход. Мы в один голос ахнули - ведь там же пропасть! Автобус качнулся - это Миле нажал на тормоз. Вовремя! Еще бы немножко - и... Наш водитель опять, быстро работая руками, двинулся вперед, еще, еще круче - и, слава Богу, миновал поворот! Мы почти все одновременно выдохнули: пронесло!
Ко второму серпантинному повороту, который вскоре последовал за первым, мы отнеслись более спокойно: ко всему привыкаешь в пути.
Неожиданно подъем кончился, впереди блеснул свет. Миле прибавил скорость - и...
Монастырь!
Наверное, с такой же радостью впередсмотрящий матрос после многомесячного скитания по бескрайним просторам океана произносит: "Земля!"
Мы поблагодарили святителя Василия Острожского за то, что он помог нам приехать сюда, и отправились в гостиницу. Это было большое двухэтажное здание (позже мы узнали, что здесь раньше располагалась школа).
- Вас долго не было, и мы очень волновались, - сказала дежурная по гостинице. - Устраивайтесь на отдых и чувствуйте себя как дома.
Рано утром мы начали подъем в гору, к тому месту, где подвизался святой Василий Острожский. Дорога идет "галсами", как бывает всегда, когда нужно преодолеть крутизну. Асфальт новый - значит, дорога проложена совсем недавно. Один галс, девятый, семнадцатый... скоро мы сбились со счета. В самом начале пути нас обогнала легковая машина. "Надо было проголосовать", - пришла запоздалая мысль. А впрочем, нет, пешком лучше: мы идем к великой святыне - значит, нужно потрудиться.
Скоро идти по бесконечной асфальтовой ленте надоело, и мы свернули на старую тропинку - более крутую, более трудную, но зато и более короткую; тропинка вьется между соснами, когда-то - в отдельных, особенно крутых местах - она была выложена камнями, но сейчас их осталось уже мало, и, сдвинутые со своих насиженных мест, они только затрудняют путь. Выйдя на асфальтовую дорогу, мы смотрим, где же продолжение старой тропинки, и, найдя ее, снова углубляемся в лес.
Еще одно усилие, лес расступился, и мы увидели гигантскую отвесную скалу серого цвета. Здесь святитель Василий отыскал глухую пещеру, чтобы в уединении, вдали от людей, предаваться аскетическим подвигам и возносить свои молитвы Господу Богу обо всем грешном мире. Поднимаемся по ступенькам. нас встречает высокий почтенный старец, отец Иоиль; у него мудрые глаза, высокий лоб; движения его неторопливы, размеренны, от него веет тишиной и спокойствием. "Вот человек, который не умеет суетиться", - подумал я.
Он приглашает нас в пещеру; она небольшая, всем нам здесь не поместиться; у дальней стены стоит рака с мощами святителя; старец открывает ее, и мы один за другим прикладываемся к великой святыне.
- Святитель Василий для нас - то же самое, что Серафим Саровский для русской земли, - говорит отец Иоиль. - Каждый день сюда прибывают сотни и сотни паломников, и все они получают духовное утешение... А теперь идем дальше, - приглашает нас хозяин. - Вот церковь Святого Креста, где я служу. А вот крест, который для нас дороже всех сокровищ мира, - в нем заключена частичка Животворящего Креста Господня. А вот еще одна великая святыня, которую даровал нам Спаситель, - в этом ковчеге находятся обе десницы мученика Станка, он пострадал от зловредных турок.
- А что это за цепи? - спросил монах Киприан.
- С этими цепями связана очень интересная история, - ответил собеседник. - как-то сюда привели одного бесноватого мужчину. Он сам, а также его родственники слезно просили мученика Станка об исцелении, и тот изгнал беса. Цепи, которыми был связан мужчина, стали не нужны, и он оставил их здесь.