Путешествовать по прерии всегда небезопасно, а с караваном мулов, груженных золотым песком, — втройне. Скажу только, что меня неизменно выручали из беды Сволоу и штуцер мистера Генри. В конце концов нам удалось благополучно добраться до форта Скотт, а оттуда я уже один двинулся в путь через Канзас и Небраску, где хозяйничали индейцы сиу3, от которых мне не один раз пришлось удирать. Именно там я по-настоящему оценил подарок Виннету.
Мой путь пролегал через земли, где недавно нашли нефть и где, как грибы после дождя, росли поселки белых. Поэтому я отклонился немного в сторону, чтобы заехать в одно из таких поселений, приобрести в магазине необходимые мне вещи и пополнить огневой запас, изрядно истощившийся за время моего путешествия. Ближе всех ко мне был Нью-Венанго, расположенный, как я знал, в одном из многочисленных оврагов, которые местные жители называют bluff — то ли потому, что склоны там очень крутые, то ли потому, что там собрались сплошные обманщики6. Я долго рыскал по равнине, усеянной желтыми цветами, до боли в глазах вглядывался в даль, но не встречал даже намека на овраг.
Я уже почти потерял надежду попасть в поселок к ночи, когда вдруг Сволоу фыркнул, предупреждая меня о приближении людей. Натянув поводья, я остановил коня и оглянулся: два всадника мчались ко мне слева. Один из них был мальчик, что для прерии было крайне редким и удивительным.
Может, это были поселенцы, на свой страх и риск захватившие пустующие земли и вынужденные постоянно сражаться с индейцами, на чьи земли они посягали? Или богатые северяне, пустившиеся на поиски приключений в стремлении любым путем удовлетворить собственное тщеславие? А может… Мне внезапно вспомнились предания краснокожих о «духе прерий», который принимает облик людей и зверей, чтобы заманить бледнолицых в гиблые места.
Недоумевая и не зная, чего мне ожидать от встречи с удивительными незнакомцами, я осмотрел себя и убедился, что внешне я больше похож на бродягу, чем на джентльмена. Мокасины просили каши, брюки лоснились от толстого слоя жира, так как я перенял обычай охотников использовать их за едой вместо салфетки. Потертая кожаная куртка висела на мне мешком и, хотя прекрасно защищала от дождя и ветра, придавала вид пугала. На голове была некогда роскошная бобровая шапка, но со временем шкурки растянулись и вытерлись так, словно их топтало копытами стадо бизонов.
К счастью, я находился между Блэк-Хилс и Скалистыми горами, а не в ложе театра, поэтому смущаться и переживать из-за моего внешнего вида не имело смысла. Я еще оглядывал себя, когда всадники приблизились ко мне. Мальчик приветственно взмахнул рукояткой хлыста и воскликнул тонким, звонким голосом:
— Добрый день, сэр! Что вы так тщательно ищете на себе?
— Здравствуйте, молодой человек! Эта куртка давно уже заменяет мне латы, вот я и пытаюсь привести ее в порядок, чтобы ваш внимательный взгляд ненароком не ранил меня.
— Разве на вас нельзя смотреть?
— Почему же, конечно, можно. Но тогда и я отвечу вам тем же.
— Рыцарь в бобровом шлеме и кожаных латах достоин уважения. Можете поднять свое жуткое забрало и смотреть на меня сколько угодно.
— Премного благодарен. Но в вас я не вижу ничего примечательного: вы чистые и опрятные джентльмены и добропорядочные граждане, в то время как я… — не закончив, я поднял мустанга на дыбы и заставил его развернуться на задних ногах. — Рассмотрите меня со всех сторон. Как я вам нравлюсь на лошади и в натуральную величину?
— А это моя визитная карточка, — рассмеялся мальчик и тоже вздыбил коня. — Вот мы и представились друг другу. А теперь скажите, нравлюсь ли я вам?
— Очень. Должен признаться, что в прерии и на коне вы выглядите недурно. А как вам показался я?
— Вы были бы вполне в моем вкусе, если бы сменили костюм, а пока вы в таком виде, к вам даже страшно приближаться.
— Удивительно, такой неряха — и прекрасный наездник, — пробормотал спутник мальчика с явным расчетом, что я услышу. Он не отводил жадного взгляда от моего коня.
Я пропустил мимо ушей явное оскорбление и ответил мальчику, который показался мне более воспитанным.
— Ваши опасения справедливы, сэр. В оправдание я могу сказать только то, что прибыл из мест далеких и диких.
— Диких? Значит, вы здесь чужой?
— Настолько чужой, что весь день безрезультатно ищу номер нужного мне дома.
— Тогда следуйте за нами, и вы убедитесь, что эти места не столь уж и дики.
Он пустил лошадь сначала рысью, а потом галопом. Сволоу, несмотря на то, что ему пришлось скакать с рассвета, мчался следом с необыкновенной легкостью. А когда мальчик принялся нахлестывать своего коня, умное животное поняло, что его вызывают на состязание, и полетело, как ветер. Отставший от нас маленький наездник остановился и воскликнул:
— У вас великолепная лошадь, сэр! Может, продадите ее?
— Ни за какие деньги, — ответил я, разворачивая Сволоу. — Этот мустанг так часто спасал мне жизнь, что я не расстанусь с ним и за мешок долларов.
— Я вижу, его объезжали индейцы, — заметил мальчик, со знанием дела разглядывая скакуна. — Откуда он у вас?
— От Виннету. Если вы слышали, это вождь апачей. Я с ним встретился на Рио-Суаве.
Мальчик с изумлением перевел глаза на меня.
— От Виннету? Слышал ли я о нем? Да это самый знаменитый индеец от Соноры до округа Колумбия. Глядя на вас, не скажешь, что вы знакомы с такими людьми.
— Почему же?
— Я принял вас за геодезиста или кого-то в этом же роде. Правда, среди них бывают смелые и находчивые люди, но чтобы идти к индейцам, этих качеств недостаточно. Судя по вашему красивому оружию и по тому, как вы сидите на коне, вы не траппер.
— Я и не скрываю, что выезжаю на охоту только по выходным и праздникам. А оружие у меня действительно неплохое. Его смастерили на главной улице в Сент-Луисе. Там, если у вас есть деньги, можно купить хорошее ружье или пистолет.
— Хорошее у вас оружие или плохое, можно проверить только в деле. Что вы скажете об этом пистолете?
Мальчик наклонился и выхватил из седельной кобуры что-то старое и ржавое. Приглядевшись, я понял, что из этой железки когда-то действительно стреляли, но теперь положиться на нее мог бы только сумасшедший.
— Безусловно, вещь историческая. Он достался вам от прадедушки? Но хороший стрелок и сегодня может попасть из него в цель. Мне приходилось видеть индейцев, которые прекрасно стреляли даже из кремневых ружей.
— А они смогли бы сделать вот так?
Он дал шпоры коню, отъехал от меня на десяток шагов и выстрелил. Пуля свистнула у моего уха, и я, ошеломленный неожиданностью, увидел, как падает на землю желтый цветок, которым я украсил мой потертый головной убор. Дерзкий мальчик, по-видимому, устроил мне экзамен, чтобы составить себе мнение о странном незнакомце, приехавшем из прерии.
— Попасть в цветок с десяти шагов смогут многие, — хладнокровно ответил я, сдерживая вскипающее во мне раздражение. — Вы же должны помнить, что под шапкой у человека находится голова, и, прежде чем использовать ее в качестве мишени, следовало спросить разрешения у владельца. Если вы не избавитесь от привычки хвастаться своей меткостью и палить в незнакомых вам людей, в один прекрасный день вам придется горько раскаяться.
— Почему же? — раздался голос за моей спиной. Спутник мальчика, сидевший на крупной, тяжелой лошади, отстал от нас во время скачки и только сейчас подъехал. В его речи чувствовалось желание унизить собеседника. — Невелика беда, если в один прекрасный день он продырявит потрепанную шапку, а заодно и пустую голову чужака.