– Я понял тебя, Егор. Уходи с дитем. Мы будем через сени и крыльцо пробиваться.
– Так и сени полыхают. Ветрище подул на соседний двор. Там пока еще…
Федор не стал более слушать мужика, двинулся назад, в горящую избу, и крикнул:
– Митя!
– Да?
– Как ты?
– Да покуда живой! Кашель измучил, дышать нечем. Глотнуть бы свежего воздуха да облиться водой, а то припекает!
– Митька, сени горят.
– А окно?
– И его огонь отрезал. У нас один путь – сквозь пламя по сеням.
– Ага! Если не задохнемся.
– Проси Бога, Митька. Он поможет! Тут остался Ванька, младший из мальцов.
– Знать бы еще, где он. Ванька! – крикнул во все горло Дмитрий. – Отзовись же. Или все сгорим в избе! Тебя мамка на улице ждет. Ванька!
Ответом ему была тишина.
– Где же он, Федька? Я эту половину уже всю излазил. Ванька не откликается. Нам пора уходить. Скоро изба повалится. Или мы тут задохнемся.
– Нельзя уходить, Митя! Искать надо! Негоже нам бросать ребенка в огне. До конца жизни не простим себе, что оставили его одного умирать страшной смертью.
– Если он еще жив и мы сами не сгорим.
– Значит, такова воля Божья. Ищем, Митя!
– Чтоб его!..
– Что, Митя?
– Еще одно бревно рядом хлопнулось. Изба валится.
– Ты не пострадал?
– Так, чуть задело. Переживу. Ты у печи, Федя, еще погляди, а я – вдоль стен.
– Давай.
Но Федор не успел выйти к печи. Задняя стена рухнула. Вся изба перекосилась и не повалилась только чудом. Ветер разорвал дым и бросил внутрь глоток чистого воздуха.
Тут Федор услышал крик Дмитрия:
– Вот он! Под лавку забился.
– Живой?
– Да! Сиднем сидит, глазами хлопает.
– Хватай его, Митька, и беги к сеням. У выхода меня дождись. Я дорогу пробью, если там все горит.
– Давай.
Федор вышел к сеням. За ним держался Дмитрий с ребенком на руках.
Федор перекрестился и сказал:
– Ну, последний рывок. С Богом! – Он выскочил в сени, объятые огнем.
Если бы друзья задержались в избе еще на какую-то минуту, то вряд ли пробились бы сквозь сплошной огонь, сами вспыхнули бы, как сухой бурьян. Но они успели выйти в сени, когда между горящих стен еще оставался проход, узкий, задымленный, но не охваченный пламенем.
Федор рванулся к двери, выскочил на улицу и сбил наземь Тита, стоявшего возле дома. Следом за ним выпрыгнул и Дмитрий. Он упал рядом с Федором, но сумел поднять ребенка над собой. Рубаха на нем горела. Бабы подбежали к нему и выхватили мальчонку из рук. Изба тут же рухнула. Дмитрий перекатился по земле, сбил пламя. Он так и лежал на спине, жадно вдыхая пыльный, но бездымный воздух.
К нему, кашляя, подбежал Федор, нагнулся над другом и спросил:
– Ты живой?
Дмитрий улыбнулся.
– А что мне будет? Лихо ты, Федя, выход пробил. Тит вон до сих пор сидит, башкой крутит, в себя прийти не может. Да и отбить кочергой бревно не всякий сумеет.
– Я же говорил, Бог нам поможет. Так оно и вышло. Ты не обгорел?
– Так, самую малость. Пламя не успело как следует приласкать меня.
– Сними рубашку, покажи ожоги.
– Да какие ожоги, Федя? Ерунда все это. Главное, что мы с тобой детей вынесли. А Егор теперь без рубахи остался.
– Нашел о чем думать!
Казалось, все было кончено, но тут опять неожиданно раздался истошный крик:
– Изба кузнеца огнем взялась! А там Анька больная с дочкой.
Ветер резко изменил направление. Огонь с соседнего двора перекинулся на амбар, с него – на избу. Пока пламя лизало заднюю стенку, в общем дыму оно заметно не было. Но теперь ветер раздул огонь. Тот вмиг объял избу со всех сторон.
Федор очнулся и заявил:
– Еще не легче. Соседний дом горит.
– Да, вижу. Что мужики?
– Один сунулся было, но отступил. Придется опять нам лезть в огонь, Митя!
– Что ж поделать, друг Федя, если больше некому!
– Айда. – Дмитрий резко поднялся.
– Идем! – согласился Федор и крикнул Егору:
– Вода есть?
– Принесли.
– Давай сюда, обливай нас.
– Неужто опять в огонь пойдете?
– Можем тебе место уступить, – заявил Дмитрий и усмехнулся.
– Боже сохрани! Я не смогу.
– Лей воду, Егор.
Молодые люди, мокрые с головы до ног, бросились ко второй разгоревшейся избе. Они заметили, что бабы стояли у соседнего дома. Женщины никак не могли справиться с огнем, разбушевавшимся не на шутку. Но на все воля Божья.
Во второй избе, которая была побольше первой, друзьям искать никого не пришлось. Они сразу увидели в горнице сдвинутые скамьи, на которых лежала женщина, еще не старая, очень бледная и красивая. У печи на полу сидела девушка, лицо которой было измазано сажей.
Дмитрий подошел к женщине. Она смотрела на него, сжимая в руках икону. Огонь пробился внутрь горницы и расползался по стенам.