— Гриш, ты чего это? — прошамкал городовой.
— Где ты там шляешься, твою мать? Ты там срал, что ли? — выплюнул Григорий. — Доставай свой гребаный пистолет и иди за мной!
— Зачем тебе пистолет? Ты с ума сошел?
— Принеси мне пистолет, твою мать, или я найду его сам и засуну тебе в задницу!
— Надо было раньше моей задницей интересоваться, пока у меня геморрой не вывалился. А теперь я тебе только спасибо скажу.
— Ну ты и шутник, твою мать! — взревел староста. — А мне не до шуток! Гребаный Пейл Арсин убил мою дочь.
Соседи, высыпавшие на крик, замерли, будто их облили холодной водой. Руслан принялся яростно тереть нос — с ним это всегда случалось, когда он нервничал.
— Постой, Гриш! — сказал Руслан. — Не кипятись. Расскажи как следует. С чего ты взял?
Григорий выглядел так, будто сейчас расплачется. Полные губы дрожат, щеки красные, глаза на мокром месте. Но он собрался и тихо сказал:
— Пистолет. Возьми пистолет, и мы нагрянем к этому грязному ублюдку и заставим его ответить за все.
Руслан не стал долго думать. Он пожал плечами, как мог быстро прошел мимо старосты и скрылся в доме. Через минуту он вышел с пистолетом. Оружие в его худых жилистых руках выглядело внушительно: черный кусок металла с массивной деревянной рукояткой.
Когда-то Руслан был первым стрелком в городе. Поскольку пистолет был только у него, он им и остался. И еще Руслан любил быть в центре внимания. В самой гуще событий. На первых ролях. А с этим в Приюте в последнее время было негусто.
— Пошли, в конце концов, он мне никогда не нравился, — сказал он, демонстративно взводя курок.
У дома Пейла Арсина собралась большая толпа. Весть о том, что староста и городовой идут убивать Беляка, разлетелась по Приюту мгновенно. Все проснулись, дети обежали соседей, все заторопились и пришли к дому одновременно с Григорием и Русланом. Не сговариваясь, все вели себя тихо: возбуждение и недоброе, злорадное ожидание разливалось в воздухе, но никто не кричал и не смеялся. Люди ждали, что случится дальше. Солнце уже показало свой красный бок и, казалось, залило округу кровью. Что произошло, толком никто не знал, но в головах бродили разные мысли, одна чуднее другой.
Среди собравшихся не было человека, чье сердце билось бы тревожнее, чем сердце Веры. Пейл занимал все ее мысли, и когда соседский мальчик Димка постучал им в окно, она лежала без сна. Она подошла к окну и увидела людей, которые идут мимо. Она ни на секунду не сомневалась, что они идут за Пейлом. Пейла не любили, и то, что происходило сейчас, рано или поздно должно было случиться.
Она разбудила мать. Женщины накинули платки на плечи и вышли во двор. Вера спросила только одно: «Пейл?», и проходящий мимо мужчина молча кивнул ей. Вера вздрогнула, будто ее ударили, и внизу живота похолодело — там рождалось ужасное чувство неотвратимости.
Люди окружили дом Арсина. Староста Григорий и городовой Руслан переглянулись. Сухопарый старик-городовой пошел к двери, подняв руки вверх. В правой руке лежал большой черный пистолет — кисть, которой Приют собирался вымарать Пейла из своей истории.
— Пейл Арсин! — крикнул Руслан — будто старый ворон каркнул. — Пейл! Ты там?
Городовой обернулся, поглядел поверх голов людей, пожал плечами и поднялся на крыльцо. Он громко постучал рукоятью пистолета по двери. Ответа не было.
— Пейл! — городовой постучал еще.
Руслан замахнулся, чтобы ударить еще раз, но тут дверь раскрылась — бесшумно, без скрипа. Пейл построил этот дом недавно, и тот не успел обветшать.
Оказавшись лицом к лицу с Пейлом, Руслан растерялся и сделал несколько шагов назад. Пейл вышел из дома, прикрываясь рукой от солнца, бившего в глаза.
Когда он появился перед людьми: высокий, статный, удивительно-бледный, будто сияющий на солнце, — по толпе пронесся вздох. Всякое было намешано в этом вздохе: удивление, любопытство, страх, но больше — восхищение. В это раннее утро в первых ярких солнечных лучах чужестранец Пейл Арсин напоминал скорее ангела, спустившегося с небес, чем человека, только что совершившего мерзкое злодеяние. Из одежды на Пейле были только шорты по колено, в которых он, по-видимому, спал, потому что никто никогда не видел, чтобы он ходил в шортах.
Пейл протер глаза, убрал от глаз руку и, щурясь, улыбнулся. На щеках появились ямочки. Это была смущенная, но добрая улыбка человека, который ждет объяснений.
— Что это вы все собрались? — сказал он. — У меня что, День рождения?
Увидев Пейла, Григорий растерял решительность. Люди обернулись к нему. Нужно было что-то сказать, а он стоял и подбирал слова.