— Ты всё также хочешь знать честный ответ или…
— Конечно же, правду!
— Да. Нравилось. Это было… Эй! — Тэйлор хочет сбежать из гостиной после того, как он с ужасом посмотрел на меня и рассмеялся в недоумении. Как будто я несу какую-то чушь.
— Это был честный ответ. Да, иногда мне это доставляло удовольствие. Потому что это были мудаки. Наркоторговцы. Насильники. Мерзкие типы, которые хотели соблазнить Джолли. Или убить Дина. Это была моя работа, защищать этих двоих!
— Но, как ты можешь говорить о наслаждении?! — Тэйлор скрывается в ванной комнате и ходит там нервозно из стороны в сторону. Ну и здесь я оставляю ему его свободное пространство.
— На одну грязную крысу меньше на этой земле. Что, если бы он набросился на тебя на следующий день? Тогда сегодня ты бы здесь не оказался. Или на маленького ребёнка? На мать? Это была моя работа. Я получал и получаю за это деньги! — Я провожу рукой по волосам, а потом сердито скрещиваю руки на груди.
— Но удовольствие? Как можно получать при этом удовольствие?! — кричит он мне.
— Тогда измени это слово на… Удовлетворение. Это было удовлетворительно видеть, что эти уроды мертвы. Убивать их было хорошо, потому что это были не невинные люди. В конце концов, ты также знаешь Калеба… Возможно не так долго, как я, но ты знаешь его. И тогда ты знаешь также, что он не сумасшедший слабоумный убийца, а хочет очистить этот мир! — И только сейчас я подхожу к Тэйлору и кладу обе ладони на его плечи. Он вздрагивает, но я пытаюсь это игнорировать. Потому что тогда я только усилил бы его страх.
— Я люблю тебя и никогда не причиню тебе зла, понятно? У меня было задание защищать Джолли, но у меня также есть собственная голова. Собственные правила. И ты для меня номер один. Я буду тебя защищать, неважно от кого. Ты понимаешь это? Я стал старше. Более зрелым. Осмысленным. Теперь я гораздо дольше размышляю над тем, действительно ли имеет смысл кого-то убивать. Но приказ есть приказ. И я выполняю свои приказы. И исходят ли они от Калеба, или от ФБР, мне всё равно. И тебе тоже это должно быть всё равно. Так как единственное, что важно, то что мы оба вместе. — Я осторожно подношу руки к щекам Тэйлора и целую его в губы. Хотя он всё ещё дрожит. Боится меня и моих поступков. Того, что было, и того, что ещё может произойти.
— Я люблю тебя… Я… Это просто… — бормочет он неуверенно.
— Тебе нужно время подумать об этом? — спрашиваю я его и Тэйлор кивает. Если бы он знал, что это такая очень укорочённая версия… Нет, я лучше больше ничего не буду ему рассказывать.
— Сегодня ночью я буду спать на диване. А лучше ещё и несколько ночей. — Молча хватаю свою подушку и одеяло, которые как раз лежат на прикроватной тумбочке, мы здесь ещё не успели прибраться. Я покидаю спальню и проклинаю себя самого за эти ошибки, которые я совершил. Я должен был прислушаться к своему отцу, тогда сегодня я был бы тем, кого Тэйлору не пришлось бы бояться.
Даниэль
За неделю до этого…
Холодно. Очень холодно. Мёрзну. Дрожу. Почему здесь так холодно? И сыро… Я слышу шум волн. Море штормит. Смех мужчин, которые должны были убить меня на глазах у Алессандро. Он сам снимал мою смерть и говорил, что с нетерпением будет ждать возможности показать это видео Лиз. Я думал о тебе, Лиз. О тебе и о панике в твоих глазах, если ты встретишь этот момент лицом к лицу. В тот момент я думал, что не хочу, чтобы ты видела, как я умираю. А потом они наносили удары ножом снова и снова. Я едва ли могу описать эту боль. Это было самое ужасное, что я когда-либо чувствовал. Нет. Секунду. Это неправильно. Это было вторым по ужасности. Осознание, что никогда больше не смогу тебе сказать, что я тебя люблю, вот это намного мучительнее. Господи, я люблю тебя так сильно, разве я когда-нибудь говорил тебе это так, как чувствую? Говорят, что только в первый раз произнося эти слова бывает такая страсть и волнение, всё настолько головокружительно.
Но чем чаще вы произносите эти три слова, тем больше они теряют смысл и ощущения. Но со мной всё было по-другому. Всякий раз, когда я говорил тебе, что люблю тебя, мне хотелось сказать это во второй или в третий раз. Больше всего я хотел бы крепко тебя обнять и никогда больше не отпускать. Моя жизнь без тебя была такой бессмысленной, и когда ты влюбилась в меня, ты спасла мою потерянную душу от падения в глубокую тёмную бездну. Ты была моей надеждой. Моим светом. И я так благодарен, что смог познакомиться с тобой поближе. Когда меня бросили в море, у меня не было сил, чтобы выплыть на поверхность воды. Вода была такой холодной. Такой солёной. Вокруг тишина. Я погружался всё глубже и глубже... всё глубже и глубже. И становилось всё тише и тише. Я начал уставать. Стал бы я теперь мечтать о тебе? По твоей улыбке и смеху? Твоим сияющим глазам, когда ты смотрела на меня? Было бы так приятно посмотреть тебе в глаза в последний раз ... и сказать тебе в последний раз, что я люблю тебя. И что эти слова никогда не теряли для меня значения.
Неделей позже.
Наши дни.
Я хочу вдохнуть воздуха, но не получается. Я… Мне нужно дышать! Я хочу дышать! Острая боль в трахее вызывает у меня панику. Я открываю глаза. Темнота. Холод. Я просто хочу дышать, в конце концов! Пожалуйста! Я отчаянно бьюсь, но мои руки болят. Что-то застряло в моем горле! Нужно вытащить! Здесь! Вдох… Но это не может быть мой вдох. Я ничего не могу сделать! Воздух наполнял мои лёгкие сам по себе. Что здесь произошло?! Где я? Я различаю шум. Звуковой сигнал. Громче. Быстрее. Пронзительнее. Через нос я не могу дышать, но воздух идёт через мой рот. Но тот заклеен, как мне показалось. Я хочу это снять, но мои руки еле поднимается, неважно с какой силой я пытаюсь это сделать! Неожиданно включается свет. Я инстинктивно зажмуриваю глаза и пытаюсь понять, где я. Новый вздох! Мне кажется, я задыхаюсь. Так мало воздуха! Мне нужно больше, проклятье!
— Спокойно… Спокойно! Аппарат дышит за вас… Спокойно… — слышу женский голос обращённый ко мне, и, когда я смотрю в направлении этих слов, вижу молодую женщину. Медсестра? Когда я скольжу взглядом дальше по помещению, узнаю, что это больничная палата. Мне удалось ещё раз вдохнуть.
— Вы должны сохранять спокойствие, слышите? Полное спокойствие… — Она стоит рядом с моей кроватью и кладёт руку мне на грудь. — Вы находитесь на искусственной вентиляции лёгких. Травмы были очень серьёзными, и до сих пор вызывают опасения. Но мы сделали всё, чтобы вас спасти и вы могли жить. Вам просто нужно успокоиться сейчас. Аппарат подаёт вам воздух… Если вы спокойны и у вас нет паники, тогда всё будет хорошо. Оставайтесь абсолютно спокойным… — Её голос такой приятный. Это женщина… О которой я всё это время мечтал? Я не могу вспомнить её лица или её имени. Но… Я всё же знаю, что чувствую к ней глубочайшую любовь. Мои глаза останавливаются на медсестре. Она улыбается мне и удовлетворительно кивает, когда я успокаиваюсь.
— Очень хорошо… Мы всё делаем правильно. Я сейчас позову врача. Он с вами поговорит… — Когда она уже хочет идти, у меня начинается паника. Нет! Остановись! Тебе нельзя уходить! Тебе нужно оставаться здесь! Ты… Ты ещё… Я не могу вспомнить. Она женщина… Для которой я… что? Всё так перепуталось. О чём я сейчас думаю? Всё прошло. Я чувствую себя таким опустошённым. Таким усталым. Таким… Таким чертовски….пустым.
Дин
Ты хорошо выглядишь, — шепчу я, когда Лиз наконец открывает глаза. Я держу её за руку и с облегчением улыбаюсь. Ей нужно несколько секунд, чтобы осмотреться и ответить мне немного нервно:
— Лжец…
— Ну ты меня и напугала, — говорю я и сажусь на край кровати, целую её руку после глубоко вдыхаю и выдыхаю.
— Врач уже со мной говорил. Это очень мило с твоей стороны, что ты пришёл навестить меня, — вздыхает она в ответ.
Частная медицинская бригада оборудовала больничную палату для Лиз в моём особняке. Она спала весь день, но я хотел ещё раз увидеть её, прежде чем пойти к Джолли.
— Я не должен был тебя оставлять одну, — говорю я виновато. Лиз пытается сесть, я помогаю ей. Если бы я заставил её остаться лежать, я уверен, что её когти вонзились бы мне в лицо.
— Видео так или иначе всё равно попалось бы мне. — Лиз пытается оставаться сильной. Но, наверное, она просто очень слаба, для того чтобы плакать. Её взгляд кажется пустым. Холодным. Мёртвым.
— Я найду его и тогда ты сможешь отомстить, убить Алессандро. — Я пододвигаюсь ближе и целую её в лоб. Она нерешительно кивает и смотрит на покрывало. Пульсоксиметр измеряет уровень кислорода в её крови и частоту пульса. Её сердце бьётся ужасно медленно.
— Виноградный Сахар (Декстроза, конфетки содержащие глюкозу, прим. редактора)? — предлагаю я ей и Лиз берёт пару конфеток. — Леон здесь, и он будет за тобой ухаживать, как горничная. В крайнем случае, если ты пожелаешь, согласен даже надеть косынку и фартук… — шучу я и вызываю этими словами у Лиз лёгкую улыбку.
— Он хорошо обо мне заботится, и я не хочу его больше раздражать. — Она смотрит на часы и потом переводит осуждающий взгляд на меня. — Не заставляй Джолли долго ждать и… Дин? — Её холодная рука ложится на мою. Она такая ледяная, будто бы она находится в подвале.
— Возьми её с собой. Приведи её в бункер! — Её взгляд серьёзен. Полон ярости и беспокойства одновременно.