За забором раздались первые крики. Здание и двор интерната осветились огнями так, как не сверкали в самые большие праздники. Паника нарастала. Вдалеке послышались сирены, и вскоре вся улица была заполнена машинами полиции и магического контроля. Теперь можно было не сомневаться – на дирижабле действительно были враги.
– Ну что, пойдем? – очнулся от раздумий Коська.
– Но как же? Там же…
– Ники, теперь нас точно не будут искать! – возбужденно стал доказывать рыжий друг. – Все решат, что нас тоже похитили, и мы спокойно доберемся до границы и совершим подвиг!
– Все? И мама?! – ужаснулась Николь.
Вспомнилось, как плакала мама, когда узнала, что пропал Александр. Что же с ней будет, когда узнает про исчезновение дочери? Костик неуверенно топтался рядом. Он знал, как сильно его подружка любит свою маму. И что мама тоже очень любит Николь. Если бы его кто-нибудь любил так же…
– Да, – он взлохматил и без того растрепанные вихры, – твоя мама будет переживать. Пойдем! – Костик взял девочку за руку и решительно направился к дырке в заборе, через которую они совсем недавно покинули интернат.
***
Пробраться в свои комнаты незамеченными не удалось. Вся площадь вокруг интерната была оцеплена сверкающими тревожными красными огнями государственными машинами. Сначала детей хотели прогнать, как и других взявшихся невесть откуда среди ночи любопытствующих зевак. Костик кое-как убедил серьезных дядек, что они живут в этом самом интернате. И тогда началось. Детей провели в кабинет директора гражданина Вачека, находящегося тут же и сидящего на стуле в центре собственного кабинета. За столом гражданина директора сидел незнакомый мужчина в темной красивой форме со значком государственного специалиста магии одиннадцатого уровня на груди. Гражданин Вачек часто-часто закивал головой, подтверждая, что да, это воспитанники его учреждения.
Строгий гражданин молча повел подбородком, и гражданина Вачека так же молча вывели из кабинета. А потом появилась тетенька в такой же черной форме и вывела Николь следом за гражданином директором. Только повела ее не в спальню, а в игровую комнату, где они и остались вдвоем. Через некоторое время к ним зашел дяденька с подносом, на котором стоял огромный стакан молока и три вазочки – с печеньем, с конфетами и с фруктами. Такого богатства Николь никогда не видела.
– Ты ешь, – пригласила тетенька, – это все тебе. Если хочешь, поиграй.
Впервые в распоряжении Николь были сразу все игрушки: и огромная кукла, которая умела говорить «мама», и мячик, и все-все кубики и даже машинки и качели, но играть почему-то не хотелось. Хотелось оказаться рядом с мамой и сообщить ей, что все в порядке.
– Что-то хочешь еще? Кашу, суп, в туалет? – заботливо спросила тетенька.
Какие каша и суп? Удивительно, но даже конфет не хотелось. Разве что одну только попробовать и незаметно спрятать в карман яркий фантик, а то никто не поверит, что Николь все это давали. Ну, и еще те странные зелененькие ягоды, которые плотно-плотно сидят на небольшой веточке. И в туалет.
Девочка уже почти заснула, устроившись прямо на коврике, когда в игровую зашел Коська в сопровождении еще одной посторонней тетеньки.
– Ты не бойся, ругать тебя не будут, – успел сказать он, после чего Николь быстро вывели за дверь.
Странно, гражданина Вачека по-прежнему не было в его кабинете. А ведь он никому не позволял находиться там без него. За директорским столом сидел все тот же дяденька в черной форме.
– А где гражданин Вачек? – решила спросить Николь.
– Он вышел, – как-то устало ответил дяденька, – но мы можем поговорить и без него. Ты мне расскажешь, почему вы оказались за воротами интерната?
На столе, как помнила Николь, всегда заложенном важными бумагами, сейчас было почти пусто. Вернее, там лежал коськин самодельный рюкзак и их нехитрый походный скарб: сухари, стащенные из столовой ложка и металлическая кружка, два коробка спичек и карта, вырванная предусмотрительным Костиком из какой-то книги о путешествиях. Значит, рыжий друг признался, что они хотели отправиться на море и совершить подвиг. И Николь рассказала все, что знала. Дяденька и правда не ругал ее ни за то, что сбежали, ни даже за украденные ложку и кружку. Он лишь махнул рукой. Зато много раз расспрашивал про дирижабль, который они видели. И какой он был, большой или нет, и как шумел, и был ли на нем свет, и видела ли Николь каких-нибудь людей, а может, слышала что-нибудь? А может, она заметила что-то особенное? Это в темноте-то, да из-за забора? Даже такому доброму дяденьке, предложившему еще конфет и даже настоящую газировку, Николь не призналась, что видела странные магические линии, опоясывающие весь дирижабль. Ведь мама просила.