— Увы, — мрачно согласился Спиваков, — только в измененном состоянии сознания, которое называется смертью. Именно смерть гарантирует тайну содержания параллельных миров, а возвращающейся оттуда обратно на землю душе полностью стирают память, и, вселяясь в новое тело, человек склонен думать, что он только отсюда и больше нигде не был и не будет. Примерно так поет один наш народный менестрель, — вновь, теперь уже вовсе не мрачно улыбнувшись, пояснил Алексей, вспомнив любимые им песни Гребенщикова. — Продолжайте, прошу. Я не удержался и перебил вас. Всё потому, что я искренне рад встретить единомышленника.
Саи кивнул:
— И вот, как я думаю, можно с высокой вероятностью предположить, даже утверждать наверняка, что частица — существует. Ведь огромное дерево вырастает из семечка. А семечко в состоянии пролежать в земле тысячи лет. Доказательством тому — результаты египетских раскопок. Найденные археологами семена пшеницы, которые старше нашей цивилизации, после посадки давали всходы! Таким образом Земля подсказывает тем, кто, подобно нам с вами, хочет увидеть и найти, что мы… — Саи развел руками, словно признавая очевидное, — занимаемся делом, угодным ему, — он выразительно поглядел вверх.
Спиваков поднял указательный палец, показывая, что хочет что-то сказать. Саи послушно умолк.
— Я уверен в том, что существует носитель частицы, который находится где-то на поверхности планеты. Быть может, она есть в крысах, которые приспособлены к условиям — абсолютно противоречащим выживанию, быть может, в каком-либо представителе флоры, в растении. И вот если выделить частицу и создать препарат на ее основе, то таким препаратом можно будет лечить все болезни, — продолжил Алексей. — Абсолютно все. Понимаю, что моя теория сильно смахивает на ереси средневековых алхимиков о философском камне и создании на его основе эликсира бессмертия, за которые их частенько поджаривала на костре инквизиция. Но ведь нельзя отрицать, что вся наша наука, всё то, чему мы с вами посвятили жизнь, вышла из этой самой алхимии, а инквизиторы — не более чем фанатичные невежды, тупые и безмозглые. Помните предания о золотом веке? Всё появляется только на основе подлинных событий. Я полагаю, что после синтеза частицы и создания на ее основе лекарственного препарата или серии таких препаратов человечество вообще перестанет болеть, и тогда на Земле наступит золотой век. Люди будут жить до ста лет и дольше, как в ветхозаветные времена. Остается только понять, из чего можно получить эту частицу, из чего ее можно выделить, разложив биоматериал до исходной точки.
— Но где же вы думаете искать этот биоматериал? Чем он вам представляется? — с хитрым видом спросил не умевший скрывать эмоций простодушный японец. Алексей с жаром подхватил его вопрос, словно принял труднейшую подачу при игре в теннис:
— Как я могу предположить, это должен быть какой-то очень устойчивый к внешней среде организм. Может быть, это то самое семечко египетской пшеницы, или какое-либо древнее, но до сих пор находящееся на земле растение, или водоросль…
— Или мох, — подхватил Саи и, увидев удивление Спивакова, покраснел и возвысил голос, даже употребил крепкое словцо, что было для культурного японца редкостью. — Ну да, чёрт побери! — мох, бриофит, растущий на голых камнях. Единственный вид, который, как считается, не эволюционировал от псилофитов, а рос наравне с ними и успешно пережил ледниковый период. Вы слышали что-либо о таком растении?
— Разумеется, но я не предполагал, что можно вести поиск в этом направлении, — раздраженно, но честно признался Алексей, которому было неприятно, что японец так его «умыл». — Может быть, подскажете мне его латинское название?
Саи Китано сокрушенно покачал головой:
— У него нет латинского названия. Его никто никогда не классифицировал. Япония, вплоть до окончания Второй мировой, была большей частью закрыта для иностранных исследователей.
— Стоп! Он растет в Японии?! Неужели нет никакого названия?! — воскликнул раздосадованный Спиваков и даже закусил губу. Саи, казалось, готов был восторжествовать:
— Да! Именно такой мох рос в Японии до дня атомной бомбардировки. Настой из него заваривали в монастырях и давали пить всем желающим, которые нуждались в излечении или просто хотели укрепить свое здоровье. Монахи специально собирали его, таков был их промысел. Больные приходили в монастырь или их туда привозили. Они пили отвар и почти сразу начинали чувствовать себя лучше, а вскорости совсем выздоравливали. Монахи называли его «фуси». По-японски это означает бессмертие, — пояснил Китано. — Мне кажется, это очень подходит к вашей… к нашей теории, уважаемый мистер Спиваков. Так вот, «фуси», к величайшему сожалению, исчез на следующий день после бомбардировки Хиросимы и больше нигде в Японии не обнаруживался. Исчез бесследно, представьте! Кто знает, возможно, вместе с ним исчезла гарантия человеческого бессмертия…