Птицы влетали и вылетали из открытых окон со всех сторон открытого пространства.
Это напоминало жизнь в парке.
Алексис даже неохотно признала, что здесь красиво, особенно по ночам, когда появлялись местные версии светлячков и освещали пруд и небольшие каналы, а слуги в прозрачных одеждах, чьи длинные волосы едва прикрывали заострённые уши, зажигали фонари.
Алексис предположила, что это эльфы, но учитывая то, что они разговаривали между собой на Общем языке, на её версии Земли они могли сойти за двадцатилетних хипстеров.
Она многое узнала, подслушивая их.
Она узнала о вещах, в которые Король Странников по каким-то причинам не хотел посвящать её.
Например, то, что люди составляли здесь самый большой процент существ, как и на её Земле. Например, то, что планетой практически полностью управляли Странники, даже если они позволяли людям руководить многими местными органами власти. Например, то, что Короля Странников здесь считали почти богом, существом огромной силы, которое жило сотни, а возможно, и тысячи лет.
Например, то, что этот король командовал армиями, решал судьбы миров.
И они имели в виду Кэла, как она предполагала.
Кэл правил этой планетой.
Если только он не солгал ей и об этом.
Однако она не думала, что он соврал — только не об этом, судя по тому, как о нём шептались слуги, и как они сплетничали о ней.
Большинство из них недоумевали, почему он рискует и держит рядом с собой такое опасное существо, которое явно хочет его убить. Казалось, у некоторых имелись свои догадки касательно причин, и они понимающе ухмылялись друг другу. Другие же задавались вопросом, что она вытворяла с ним в постели, раз это стоило такого риска для его персоны.
По крайней мере, один упомянул о «странных пристрастиях» членов королевской семьи.
Так что нет, как бы ей ни ненавистно было это признавать, Алексис не думала, что Кэл солгал о том, кто он такой.
Она не думала, что он солгал ей, назвав себя королём.
Это была странная мысль.
— Ты уже проголодалась, любовь моя?
Алексис почувствовала, как у нее напряглись челюсти.
До этого момента она не осознавала, что просто стояла там, перед местом, где вода стекала со стены и спускалась по каменной скульптуре в большой пруд. Она понятия не имела, какое выражение было на её лице, но теперь она чувствовала, как её гнев возвращается, а разум снова думает о побеге, об его убийстве…
— Ну же, любовь моя. Одной попытки убийства в день вполне достаточно, ты так не думаешь? — мягко произнес он, касаясь её плеча. — Возможно, ты могла бы немного остудить этот порыв.
Когда Алексис повернула голову, её челюсти были по-прежнему напряжены, несмотря на все попытки держать нейтральное выражение лица, Она встретилась с ним взглядом.
Теперь его глаза сделались бледно-голубого цвета, прямо как у неё.
Он изучал её взгляд, и выражение его лица вернулось к той серьёзности, к той более грозной версии, которая действительно выглядела по-королевски.
— Теперь нам нужно серьёзно поговорить, любовь моя, — произнёс он, сверля её тем неподвижным, как будто более тяжёлым взглядом. — Думаю, пришло время нам лучше понять друг друга. Верно?
Алексис не ответила.
В то же время соблазн получить больше информации манил её.
Она жаждала этой информации даже больше, чем его смерти или побега.
Она хотела знать, что это всё такое.
Она хотела понять.
— Тогда идём, — сказал он, снова отвечая на её мысли. — Мы поедим в комнате солнца и звёзд, да? Где у тебя будет меньше соблазнов, чем на балконе.
Алексис не ответила.
И всё же, когда Странник развернулся и направился в извилистый коридор, который, как она знала, уводил глубже в его апартаменты, в том числе туда, где находилась комната «солнца и звёзд», в нескольких помещениях от его спальни…
…Алексис молча последовала за ним.
Глава 2. Ещё нельзя умирать
Коридор в доме Странника казался таким же необычно живым, как и комната, которую Алексис только что покинула.
Извилистый канал покрывал большую часть правой стороны прохода с круглым потолком, создавая ощущение пещеры или туннеля, пробуренного в горе водой и льдом. Если не считать мерцающее освещение на стене, которое имитировало свет свечей, но таковым не являлось, проход казался тесным, тёмным и влажным.
Когда она дошла до конца, на другой стороне сразу же появился свет.