— Вы не можете говорить всерьёз, мой король! — отрезал Борген. — Вы хоть представляете, какими сложными будут политические последствия королевского отцеубийства?
На этот раз более холодным бормотанием раздался голос Девина.
— Сложные политические последствия? Серьёзно? Возможно, это ты не совсем в своём уме.
— Он король, — прорычал оборотню Борген. — Может быть, тебе не стоит говорить о вещах, в которых ты абсолютно невежественен, дружок.
Он повернулся к Кэлу.
— Выслушайте меня, мой король… мой брат. Я умоляю. Это слишком опасно!
— Нет, — голос Кэла прозвучал более расслабленно, но внутри слышался стержень. — Нет. Думаю, тут я согласен с волком.
— Ты сделаешь из него мученика, — рявкнул Борген. — Тогда он станет ещё опаснее!
Голос Кэла зазвучал суше.
— Нет, Борген, — сказал он. — Нет. Не станет. Никакое мученичество не будет таким же опасным, как мой живой отец. Поверь мне.
Когда Борген начал говорить, Алексис обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кэл вскинул руку, заставляя его замолчать.
— Нет, — повторил он с предупреждением. — Поверь мне. Мой отец не из тех, кто опаснее мёртвым, чем живым. Он, без всяких сомнений, более опасен живым. Значительно. В разы опаснее. Кроме того, никто прямо сейчас не сможет заменить его среди фанатиков, которыми манипулируют Иные… нет ни одного подхалима или социопата его уровня.
— В конце концов, кто-нибудь найдётся… — прорычал Борген.
— Да, — резко ответил Кэл. — Да, найдётся. Но не сегодня, Борген. И, возможно, не в ближайшие годы. Если нам повезёт, то и не в ближайшие десятилетия. По крайней мере, это выиграет нам время.
Воцарилось молчание.
Алексис снова наблюдала за Красным Драконом, который слушал их разговор с леденящей ухмылкой на лице.
Когда он услышал последние слова Кэла, эта усмешка отразилась в его голосе.
— Значит, будет отцеубийство? — произнёс он, повысив голос. — Ты сможешь убить собственного отца? Короля по рождению и по праву? Того, кто отдал тебе этот трон, когда ты был всего лишь щенком? Того, кто служил нашему народу и говорил от имени Древних несколько сотен лет?
— Того, кто вполне легко предал Древних, — холодно сказал Кэл. — Того, кто предал собственную расу. О, и к слову, того, кто избивал меня годами, позволял другим использовать меня и с рождения говорил мне, какое я дерьмо. Того, кто убил мою мать прямо у меня на глазах… это после того, как много лет так жестоко истязал её, настолько, что я даже был счастлив за неё, когда понял, что она умерла. Того, кто сломал разум моей любимой сестре. Того, кто продал наших людей инопланетной расе, чтобы отомстить сыну, который не сдержал клятву…
К концу в голосе Кэла не осталось ничего, кроме отвращения.
— Боги Всевышние. Думаю, я окажу нашему народу большую услугу, если убью тебя.
И всё равно Алексис вздрогнула.
Что-то в перечислении Кэла сделало это всё реальным.
Этот мужчина, этот Странник… он был отцом Кэла.
Психопат или нет, но он был его отцом.
Выдохнув от осознания этого, она сжала челюсти.
— Не думаю, что смогу сделать это, — объявила Алексис, и её голос прозвучал скорее раздражённо, чем сердито. Он продолжала держать пистолет направленным на него, но в основном из предосторожности. — Не думаю, что смогу убить его, Кэл.
Она смотрела на Красного Дракона, выдыхая.
— Я не могу, — поправилась она. — Я не могу убить его.
— Что? — в голосе Кэла прозвучало изумление. — Ты только что убила…
— Он твой отец, Кэл, — произнесла Алексис, всё сильнее и сильнее раздражаясь на себя с каждой минутой, но будучи не в силах избавиться от уверенности в своей правоте. — Я не могу убить твоего отца. Если ты всё окончательно решил, то тебе самому придётся спустить курок.
Она замолчала, позволив ему подумать об этом несколько секунд.
— Но ты не сделаешь этого, — добавила она выразительно. — Потому что ты — не он.
Она оглянулась через плечо на Кэла, встретившись с ним взглядом.
— …И потому что он твой отец, — закончила она.
Повисло тяжёлое молчание.
Алексис снова сосредоточилась на Красном Драконе, наблюдая, как он смотрит на неё тем хитрым, более проницательным взглядом. Она знала без малейших сомнений, что из-за её слов Кэлу он только что снова решил, будто она слаба. Без сомнения, он так же сочтёт слабаком и Кэла, если тот не убьёт его. Чёрт, да он бы всё равно счёл его слабым, если бы тот не замучил его до смерти бензопилой.