Остановившись подле Железного трона, Дени протянула руку и коснулась острия ближайшего к ней меча и тут же порезалась. Отдернув руку, Дейнерис взглянула на капельку крови, выступившую на кончике пальца. Визерис рассказывал, что если правитель резался о клинки, это означало, что трон отвергает его, но она никогда не верила в эту чушь. Просто теперь она будет более осторожна.
— Ты как? — услышала она голос Геральта. За своими мыслями она и не заметила, как он подошел.
— Удивительно, но я ничего не чувствую. Ни радости, ни облегчения. Я столько лет шла к этой цели, грезила о ней и вот она, — махнула она рукой, указывая на трон. — Но я совершенно ничего не испытываю.
— Это все придет позже. Тебе нужно время, чтобы осознать то, что ты королева.
— Я — королева, — шепотом, словно молитву, повторила Дейнерис. Плотно сжав губы, она уверенно села на трон, на котором до нее сидел ее отец, а до него его отец. Поправив подол белого струящегося платья, он чинно сложила руки перед собой и облегченно вздохнула. Она дошла. Несмотря на все лишения, страдания и потери, она смогла проделать весь этот путь.
— Ты будешь самой лучшей правительницей из всех, кто сидел на нем, — с любовь глядя на Дейнерис, проговорил Геральт.
— Ты правда так считаешь? — неуверенно, совсем по-детски, улыбнулась Дени.
— Конечно, — кивнул Геральт. — Только вот я думаю, что стоит застелить его подушками.
Мелодичный смех Дени разлетелся по Тронному залу. Да, подушки и правда не помешали бы, подумала она, поерзав.
— Спасибо тебе, Геральт. Без тебя я бы не справилась со всем этим.
— Думаю, после тех испытаний, что выпали на твою долю, ты способна даже горы свернуть и осушить моря, — усмехнулся Геральт. — Но у нас есть еще одно важное дело.
Лицо Дейнерис потемнело, но она понимала, что обязана это сделать. Поднявшись с Железного трона, она протянула руку к Геральту и молча кивнула.
День выдался на удивление прекрасный: солнце озаряло своими лучами Черноводную, теплый ветер ласкал своими пальцами лицо королевы и трепал серебристые волосы. Дейнерис едва сдерживала душившие ее слезы, но иного выхода она не видела. Решение отпустить драконов пришло к ней по пути в Королевскую Гавань. Она долго думала, как поступить со своими детьми, после того, как станет законной правительницей Семи Королевств. Люди боялись драконов и, всякий раз, когда темная тень пролетала у них над головой, кто-то вскрикивал от ужаса. Народ не сможет принять их, даже несмотря на то, что благодаря им была выиграна самая страшная война. Но все войны, какими бы они ни были, рано или поздно забываются, а страх перед чудовищами из сказок будет жить всегда. Матери будут бояться за своих детей, а пастухи за овец. Нет, драконам не было места в этом мире, с грустью думала Дени, глядя на парящего в небе Дрогона.
И сейчас она должна была проститься с ними. Дрогон фыркнул и ласково толкнул королеву в плечо, а она погладила его по шипастой морде, старательно сдерживая подступившие слезы. Рейгаль издал протяжный рык. Затем два огромных зверя расправили крылья и взмыли в небо, обдав девушку облаком пыли. Дейнерис долго смотрела вслед удаляющимся драконам, пока они не скрылись за горизонтом и не превратились в воспоминания. Ей было невыносимо больно и горько, но теперь она королева, а королева должна думать о своем народе. Одинокая слеза скатилась по ее щеке, оставляя за собой мокрую дорожку.
— Куда они теперь? — спросила Дейнерис подошедшего к ней Геральта. Все это время маг стоял в стороне, давая возможность Дейнерис попрощаться со своими драконами.
— Туда, где им место, — ответил Геральт. — Ты же понимаешь, что посадить их на цепь, как это делали наши предки — не самая лучшая идея.
— Да, ты прав.
Она видела своими глазами разрушенное Драконье Логово, помнила его историю и не собиралась совершать ту же ошибку, что и ее предки.
— Дени, — проговорил Геральт, выводя Дейнерис из задумчивости. Девушка смахнула с щеки слезинку и повернулась к магу. Его лицо выражало озабоченность, на лбу прорезались глубокие морщинки.
— Ты в порядке?
— Нет, конечно же нет, — покачала она головой. — Но я справлюсь. Особенно если ты будешь рядом со мной.
Сказав это, она обвила его шею своими руками и коснулась его губ своими губами.
— Дени, — прервав поцелуй, сказал Геральт напряженным голосом. — Ты должна кое-что узнать обо мне. Я не смогу иметь детей. Те изменения, через которые проходят все маги в Ривии, лишают нас возможности иметь потомство. Ты молодая и, вероятно, захочешь иметь наследников, чтобы продолжить род. Если ты решишь, что тебе нужен муж, способный дать все это, я пойму и не стану мешать.
— Ты знаешь, — улыбнулась Дени, — а я все боялась признаться тебе в том, что бесплодна. Меня прокляла ведьма, которая убила моих мужа и сына. Единственные мои дети — это драконы.
— Нет. Весь Вестерос — твои дети. И все они ждут от тебя справедливого и мудрого правления. Хватит с них страданий и лишений, они достаточно натерпелись.
— Значит, мы должны изменить этот мир к лучшему. Вместе.
— Вместе, — кивнул Геральт, крепко прижимая к себе возлюбленную. Наконец-то, после стольких лет одиночества он обрел счастье. Оно подошло тихо, незаметно, и укутало их с Дени пушистым одеялом, сотканным из надежды и любви.
***
В Тронном зале яблоку негде было упасть. Со стен свисали штандарты с изображением красного дракона Таргариенов, в жаровнях ярко пылал огонь, слуги сновали туда-сюда, предлагая гостям напитки. Дейнерис величественно восседала на Железном троне и вглядывалась в лица подданных. Кому-то она всецело доверяла, кого-то просто знала, а кто-то до сих пор оставался для нее темной лошадкой. Впереди предстояло много дел.
Самым главным для короны являлось сейчас восстановление порядка по всей стране. Необходимо было предоставить новые земли тем, кто их потерял, заново отстроить замки, гостиницы и дома, засеять поля и молиться Семерым, чтобы новый урожай не заставил себя долго ждать.
— За Дейнерис Таргариен! — то и дело разлетались по залу громкие крики. — Да правит она долго!
Арианна Мартелл, одетая в одно из своих соблазнительных дорнийских платьев, стояла у стены и осматривала толпу гостей, собравшихся на столь значимое событие, как коронация нового правителя. Увидев Геральта и Дейнерис, она в который раз вспомнила то время, которое они провели вместе. При всем желании она не могла ненавидеть его за то, что он выбрал Матерь Драконов. Было видно, что они по-настоящему счастливы, и дорнийка, несмотря ни на что, была рада за них. Но от осознания этого в ее душе все равно не исчезло чувство тоски. Она вдруг поняла, что в ее жизни все это время не хватало очень важного — настоящей любви.
Множество мужчин пыталось добиться ее расположения, попытавшись завязать разговор или пригласив на танец, но девушка всегда тактично и со своей неизменной улыбкой отказывала им всем. И тут она увидела то, что привлекло ее внимание — одиноко стоящего мужчину в одежде брата Ночного Дозора. В отличие от всех остальных мужчин в зале, он не раздевал ее взглядом. Поскольку она хорошо разбиралась в мужчинах, по его поведению Арианна поняла, что он искренне восхищается ей, но при этом слишком скромен, чтобы первым начать разговор с женщиной. И это невольно вызвало у нее уважение к дозорному, к тому же она знала, что он был среди тех, кто выжил в битве с Королем Ночи и его армией мертвых. Решив, что она все равно ничего не теряет, принцесса направилась в его сторону.
Эдд, прислонившись к стене, смотрел на толпу в Тронном зале. В который раз он подумал — зачем его вообще позвали на этот праздник? Он же такой скучный и вечно хмурый. Джон стоял в стороне и разговаривал с Трисс, тепло ей улыбаясь. Было видно, что рядом с этой женщиной он обрел, наконец, счастье. Вот и сейчас Сноу протянул руку и нежно приобнял Трисс, отчего та вся засветилась. К воркующей парочке подошел еще один маг — Алджернон. Эдд слышал, что он стал придворным чародеем и сейчас был одет в сверкающую зеленую мантию.