Мишак, утыканный ножами, – я вижу его, чувствую рукоять ножа, как лезвие вгрызалось ему в позвоночник.
И снова звонки:
Пробую разыскать Майка Брюнинга и Дика Карлайла – но их нет ни в Бюро, ни в участке 77-й улицы. Перед глазами живо встает картина: насмерть перепуганный, затравленный легавыми Лестер Лейк.
И тотчас же – другая картина – Гленда: «Черт, Дейв, ты видел, как я плачу».
И снова я поехал в Черный город – порасспрашивать народ. Бары и джаз-клубы, открытые в этот ранний час, – мне туда. Имена:
Томми Кафесьян, Ричи – старый приятель Томми? Тилли Хоупвелл – любовница – Томми К. и покойный Уорделл Кнокс? Ну, и наобум: Джонни Дьюхеймел – бывший боксер, переквалифицировавшийся в легавые.
Все это я пытался узнать:
У шлюх, у торчков, у бродяг, у алкашей, у барменов. Результаты: Ричи никто не знает, белых вуайеристов никто не видел. Тилли Хоупвелл – кое-кто из нариков припомнил, что она тоже торчала, но недавно лечилась в наркодиспансере. Уорделл Кнокс – «его убили, я не знаю кто». Школьник Джонни – «вроде такой боксер был».
Фоторобот вуайериста тоже не опознал ни один.
Вечер – открываются все новые клубы. И снова имена – и снова глухо – только и оставалось, что наблюдать за толпившимися у игровых автоматов. Ребята, заправлявшие автоматы в клубе «Рик-рак», – белые и мексы: тут как тут – федералы с фотоаппаратом. Щелк-Щелк – люди Микки на пленке – камикадзе Микки.
Не протолкнуться от «плимутов» полицейского образца – федералы, ребята из Управления. Неуемная дрожь в коленях: а что, если за мной был хвост – ПРОШЛОЙ НОЧЬЮ?
Останавливаюсь у таксофона – десятицентовые монетки закончились – кидаю жетоны:
Звоню Гленде – и себе – ее нигде нет. Джек Вудс уже не отвечает. Еду в «Било Лито» – спрашиваю, получая в ответ лишь презрительные усмешки.
Минимальный заказ – две порции напитка – усаживаюсь на табурет у стойки и заказываю два виски. Широко открытые глаза – от стены до стены – сплошные негры.
Виски разливает по телу тепло, мне приходит идея: дождаться Томми К. и выволочь его на улицу. Спишь ли ты со своей сестрой – а твой отец? – и лупить кастетом, пока из него не посыплются семейные тайны.
Бармен приготовил было третью порцию – я отказался. На сцену поднялся небольшой эстрадный ансамбль – я поманил саксофониста. Он согласился: двадцатку за попурри из Чампа Динина.
Приглушенный свет. Вибрафон[22] – ударные – саксофон – труба – поехали!
Мелодии – то громкие и быстрые, то медленные и нежные. Во время звучания одной из таких бармен и поведал мне историю жизни мифического Чампа Динина.
Вот что я узнал:
Появился из ниоткуда. Выглядел белым – но, по слухам, примесь негритянской крови у него все же имелась. Играл на пианино, на басу и саксофоне, сочинял музыку – джазовую, естественно; еще кое-чем промышлял. Красавец-жеребец, он трахался в борделях и ни разу не дал себя сфотографировать. Потом влюбился: три богатенькие наследницы и их мамаша. Четыре любовницы – в положенный срок – четыре ребенка. И по концовке его пристрелил рогоносец – папаша семейства.
Рюмка виски все еще стояла на стойке – одним махом я осушил ее. История моего вуайериста – и его история – все может быть:
Прослушка в борделях – точно так же, как в «Замочки скважине». Семейная интрига – как у КАФЕСЬЯНОВ.
Я выбежал на улицу – перешел дорогу в поисках таксофона. Номер Джека Вудса, три гудка. «Алло?»
– Это я.
– Дейв, не спрашивай. Я все еще ищу его.
– Ищи-ищи, я звоню не за этим.
– Тогда зачем?
– Еще две штуки, если согласишься. Знаешь главпочтамт в центре – ну, тот, что работает круглосуточно?
– Конечно.
– Ящик 5841. Взломай его и принеси мне содержимое. Подожди часов до трех, тогда тебя никто не заметит.
Джек присвистнул. «А, у тебя ж неприятности с федералами. И ты не можешь получить ордера на изъятие…»
– Так да или нет?
– Да. Мне нравится, когда у тебя неприятности – тогда ты становишься щедрым. Позвонишь завтра, лады?
Я повесил трубку. Тут меня осенило: номера машин. Работа Джека – те четверо, которых тряс Джуниор. Покопавшись в блокноте, я набрал номер транспортной полиции:
Медленно диктую цифры и начинаю ждать. Холодный воздух выветрил хмель из моей головы – наркоторговцы, которых тряс Джуниор, – возможно, кто-то из них сдаст мне Джуниора и Томми.
Вот что мне сообщили:
Патрик Деннис Орчард – мужчина, белый – 1704, Лай-Пойнт; Лерой Джордж Карпентер, мужчина, негр, 819, 71-я улица; Стивен (второго имени нет) Венцел, мужчина, белый, 1811, Сент-Эндрюс.
Двое из трех – белые, что удивительно. Думается: Лестер Лейк дал мне адрес Тилли Хоупвелл. Так, вот он: 8491, Саут-Тринити, квартира 406.
Это близко – я быстренько туда доехал. Пятиэтажное здание – я припарковался двумя колесами на тротуар.
Лифта не было – я взбежал по лестнице. Квартира 406 – нажал кнопку звонка.
Глазок приоткрылся. «Кто там?»
– Полиция!
Зазвенела цепочка, дверь открылась. Тилли: мулатка под тридцать, должно быть, наполовину белая.
– Мисс Хоупвелл?
– Да. – Выговор не тягучий, как обычно бывает у негров.
– Несколько вопросов.
Она отошла назад, видимо чем-то напуганная. Прихожая: потерто, но чисто. «Вы – из инспекции по надзору?»
Я закрыл дверь. «Полицейское управление Лос-Анджелеса».
Мурашки. «Борьба с наркотиками?»
– Административные правонарушения.
Она смахнула с телевизора газеты. «Я чистая. Как раз сегодня прошла наллиновый тест. Понятно?»
– Это меня не интересует.
– Тогда…
– Начнем с Томми Кафесьяна.
Тилли отступила на шаг, смахнула пыль со стула, бухнулась на него.
– Чего, мистер по-лицейский?
– Ничего. Не надо строить из себя тупую негритянку. Томми Кафесьян.
– Мы знакомы с Томми.
– Близко знакомы?
– Да.
– И также близко знакомы с Уорделлом Кноксом и Лестером Лейком?
– Верно. И я не из тех негритянок, которые считают это таким уж грехом.
– Уорделл мертв.
– Я знаю.
– Его убил Томми.
– Томми – плохой человек, но я не стану утверждать, что это он убил Уорделла. И даже если так, он находится под защитой полиции, так что я не сообщаю вам ничего нового.
– А вы – умная девушка, Тилли.
– Для цветной, вы хотите сказать?
– Просто умная. А теперь скажите – за что Томми мог убить Уорделла? Не из-за вас, случайно?
Аккуратная, почти чопорная – эта наркоманка с повадками учительницы. «Томми и Уорделл не стали бы ссориться из-за бабы. Опять же, я не говорю, что его убил Томми, но если он это и сделал, то, скорей всего, где-то замешаны деньги – или торговля наркотой. Что тоже не должно вас волновать, учитывая корзинки к Рождеству, которые миссис Джей-Си отсылает в Центральный полицейский участок».
Сменим тему: «Вам нравится Лестер Лейк?»
– Конечно.
– Вы ведь не хотите, чтобы его загребли по ложному обвинению в убийстве?
– Нет, но кто сказал, что так будет? Только полный дурак не заметит, что Лестер из тех, что мухи не обидят.
– Да ладно, вы же прекрасно знаете, что так никогда не бывает.
Забеспокоилась – сразу видно, недавно из наркодиспансера. «А что вам за дело до Лестера?»
– Мы помогаем друг другу.
– Вы хотите сказать – вы и есть тот самый домовладелец, для которого Лестер стукачит? Если хотите ему чем-то помочь, почините ему ванну.
И опять смена темы: «Джонни Дьюхеймел».
– А теперь я точно скажу: «Чего? Джонни как?»
Еще имена: «А Лерой Карпентер… Стивен Венцел… Патрик Орчард… или полицейский по имени Джордж Стеммонс-младший».
Рядом, на подносике – сигареты. Дрожащей рукой Тилли потянулась за ними.
Я выбил подносик у нее из рук – чтобы разговорить ее.
– Этот Джуниор – дерьмо собачье! Стив Венцел – мой друг, а этот урод Джуниор отобрал у него деньги и дурь и обозвал белым негром! Этот Джуниор наговорил ему всякой чуши! И я сама видела, как этот псих Джуниор глотал таблетки возле клуба – в открытую!
22
Вибрафон – муз. инструмент, состоящий из деревянных пластин, закрепленных на станине, и палочек.