– В это время года бегущие-по-волнам должны быть намного южнее, где больше рыбы, – сказал Фейра. – Встреча с ними крайне маловероятна. А что касается твоего первого вопроса, то в Море Обездоленных мы, прежде всего, прячемся. Надеюсь, не надо уточнять, от кого?
Крылан фыркнул:
– Да хоть от Великого Шторма и Меррской матери, вместе взятых! Если мы и дальше будем идти тем же самым курсом, то в конце концов окажемся во владениях воронов, возле Росмера. Ты собираешься явиться к их старейшине и сказать: «День добрый, я пришел, чтобы перевернуть принадлежащую вам Землю тысячи огней вверх тормашками в поисках древнего артефакта, связанного с мифической „Утренней звездой“, соблаговолите не мешать?»
– Я не собирался быть столь прямолинейным, – спокойно ответил феникс. – Но суть ты уловил верно.
Джа-Джинни зашипел, хлопнул ладонями по полу и вскочил, раскинув крылья. Фейра по-прежнему сидел без движения, с прямой спиной и закрытыми глазами, словно не ощущая, что над ним навис разъяренный человек-птица.
– Мы потеряли почти двадцать человек, – проскрежетал крылан, – мы потеряли Умберто, которого ты сам отправил на верную смерть. Ты едва не лишился корабля, разума и жизни, ты с трудом сдерживаешь пламя – не притворяйся, что это не так, я не слепой, – и все же, слава Заступнице, мы спаслись. Мы вырвались на свободу: перед нами открыт весь огромный мир, где хватит места и для Аматейна Эгретты, и для Кристобаля Фейры, но Кристобаль Фейра, словно тупой краб, ползет – нет-нет, летит на всех парусах! – прямо на север… зачем? Чтобы позволить капитану-императору довершить начатое?!
– Чтобы все, перечисленное тобой, не было напрасным, – сказал Фейра. Его веки на несколько секунд распахнулись, словно печные заслонки, и Джа-Джинни отшатнулся, не в силах выдержать огненный взгляд. – Это я, я должен довершить начатое, а не капитан-император. И никто меня не отговорит, хоть ты, хоть сам Великий Шторм. Я буду идти вперед и буду помнить всех, кто остался позади: Умберто, Змееныша… и тебя, трусливый шебаршила.
Загорелое лицо крылана сделалось серым.
– Да, ты прав – мне страшно, – сказал он, выпрямляясь. – Страшно потому, что я… – Человек-птица не договорил, но все его поняли: «Потому, что я умер, а потом воскрес». – Лучше бы ты тоже испугался того, что с нами произошло.
Фейра ничего не сказал в ответ, и Джа-Джинни вернулся в свой угол, устало волоча крылья по полу. Хаген, Амари, Ризель и невидимый Сандер наблюдали за происходящим, не в силах даже пошевелиться – и так продолжалось до тех пор, пока капитан «Невесты ветра» не повернулся к своему помощнику, теперь единственному.
– Ты забываешь, – негромко проговорил он и открыл глаза – разноцветные глаза, на самом дне которых плясали искры, – кто я такой и что чувствую. Каждый час, каждый миг я ощущаю тебя и всех остальных как часть своего корабля – часть самого себя. Я знаю, о чем ты думаешь. Я знаю, чего ты хочешь.
Крылан покачал головой:
– Ты не можешь этого знать.
Фейра улыбнулся и промолчал.
– Кстати, о Росмере… – проговорила Ризель, когда тишина стала невыносимой. – Вы позволите, капитан? – Фейра кивнул, и принцесса продолжила очень спокойным голосом, как будто странное собрание происходило в каком-нибудь из многочисленных совещательных залов Облачной твердыни, а не в совершенно пустой каюте беглого пиратского корабля: – Быть может, прямолинейность – именно та стратегия, которая нам нужна. Вороны считаются союзниками капитана-императора, но на самом деле именно они могут оказаться тем единственным кланом, который не только захочет, но и сможет помочь всем нам.
– Это почему же? – спросил Фейра.
Вместо ответа Ризель повернулась к Амари.
Принц несколько раз моргнул, сильно покраснел и сказал:
– Говори.
– Спасибо… – Она мягко улыбнулась брату и, вновь обратив взгляд на Кристобаля Фейру, начала объяснять: – Все дело в том, что капитан-император нарушил Договор. Это ведь не просто соглашение о союзе между кланами: на момент его заключения – как, собственно, и сейчас – Корвисс и Эгретта были нужны друг другу, поэтому они уделили много внимания тому, чтобы четко и недвусмысленно предусмотреть свои права и обязанности. Клан Цапли пообещал, что никто из нашей семьи никогда не потребует от алхимиков прибегнуть к запрещенной магии полужизни. На тот случай, если это все же произойдет, клан Корвисс сохранил за собой возможность выйти из Договора.
– Черные корабли, – негромко проговорил Хаген и дернул плечом, словно у него вдруг заболела спина. – Их создал кто-то из воронов по приказу Аматейна с помощью этой самой магии.