Центральные каналы тут же ухватились за проект, и отбор участников начался по всей России. Конкурс для всех желающих, кто имеет спортивную подготовку и мечтает сниматься в кино. Главный приз победителю – контракт с киностудией. Ребятам наняли тренеров, постановщиков трюков, известных каскадеров в учителя. Начали с самых известных и простых трюков, но рейтинги уже первых показов шоу взлетели до небес. Игорь быстро превратился в Короля и Бога на съемочной площадке. И вскоре уже двенадцать улыбающихся счастливчиков выстроились в очередь у края пропасти. Он был уверен, что проверил страховку. Но… Олегу только что исполнилось двадцать лет, и он мечтал стать кинозвездой…
После того, как первые страсти улеглись, Игорь собрал участников реалити-шоу.
– Сегодня я хочу поговорить с вами о смерти Олега. Я как продюсер этого шоу имею право знать ваше мнение…
– Мы все уже подписали бумагу о неразглашении. Это был несчастный случай! – бодрым хором отчеканили ребята.
«Да, здорово их выдрессировали», – подумал про себя Игорь.
– Я не об этом, – резко остановил он их. – Как, по-вашему, после этого стоит продолжать проект?
– Стоит! Олег сам нарывался! Тоже мне, трюкач! Он отстегнул страховочный трос. Хотел потом показать на камеру, что прыгал без него. Он хотел победить, во что бы то ни стало!
– Да, это нечестно из-за одного придурка закрывать шоу. Для нас шоу – это шанс! У меня, например, вообще никакого образования нет. Я, что теперь должен возвращаться на свой завод гайки закручивать?
Ребята, похоже, не собирались уступать. Они мечтали о победе и потому не были склонны анализировать случившееся и оглядываться назад.
– Шанс! – грозно повторил Игорь. – Не боитесь? Да, вас учат опасным трюкам. Да, есть страховка. Но вы же понимаете, что профессии каскадера учатся несколько лет, а то и всю жизнь. И за несколько месяцев проекта, вы звездами кино не станете. А страховка может и оборваться!
– Ну и что! – взвизгнула одна из участниц (она была самой хорошенькой в команде и больше других рассчитывала на успех). – Вон, Ланка уже подписала контракт с магазином спортивной одежды. Моделью стала! А кем была до шоу? Газировкой торговала в ларьке в Мытищах!
Игорь испытующе переводил взгляд с одного юного лица на другое в надежде найти хоть проблеск сочувствия к погибшему, но тщетно. Ребята стояли стеной.
– Странно, но другого ответа я почему-то и не ждал, – вздохнул Игорь. – Вам всего двадцать лет, а вы уже ослеплены славой! Ну что ж, будь по-вашему, – махнул он рукой. – Только в скором времени у вас будет другой продюсер и другие тренеры по трюкам.
Про себя он уже давно решил доработать первый сезон и уйти с проекта. Права у него выкупили, а дальше пусть делают, что хотят. И все же… Олег стоял у края его постели каждую ночь. Игорь проклял все ночные киносеансы и себя вместе с ними. Ведь это его идея, это он должен был проверить страховку, это его вина. Нуждаясь в таблетке от отчаяния, он начал пить. А потом Сергей познакомил его с Наташей…
Игорь посылал ей цветы в горшочках: орхидеи. Они в его понимании ассоциировалось с нежностью. И еще ему очень хотелось остаться с Наташей надолго, возможно даже навсегда. Поэтому срезанные цветы не годились.
Постепенно он приучил себя смотреть на картину последних событий под таким углом и освещением, чтобы закрашенная ветка не проступала сквозь слои масла.
Наташа задумчиво разглядывала орхидеи, выстроив перед собой горшочки в ряд по росту. Их нельзя выбросить, они – живые, как маленькие животные или дети: с глазками, носиком, ротиком. Закрываются на ночь, словно закутываются в одеяло, а утром просыпаются, распахивают объятья, тянут руки, требуя внимания и заботы. Не уследишь, не польешь, не покормишь вовремя – и они погибнут. Но и оставлять орхидеи у себя – тоже предательство. Наташе нравился Игорь. Ее – робкую и несмелую, всегда притягивали уверенные в себе люди. А смеющимся цыганским глазам Игоря, казалось, неведом страх. Каждый его жест вселял спокойствие и чувство защищенности, словно его окружала аура удачи, а небеса любили его сильнее всех остальных. С того вечера он частенько ужинал у них дома, и ей нравилось готовить что-то особенное к его приходу. Сергей в эти дни отпускал Наташу с работы пораньше. За столом Игорь рассказывал невероятные истории и байки о буднях шоу-бизнеса, но с таким же успехом мог бы рассказывать о том, как чистить картошку или менять колеса в машине: с его даром увлечь людей любой даже самый банальный рассказ становился притчей или анекдотом. Игорь умело мог разрядить нервную обстановку в их доме и помирить ее с Сергеем. В офисе они часто ссорились и, как обычно бывает, тащили все ссоры домой. Игорь стал громоотводом для них обоих. Но чем больше он ей нравился, тем сильнее тосковала она по Руслану. А Игорь посылал ей орхидеи все чаще и чаще. Одно дело – ужин втроем: с братом и его другом, и уж совсем другое – записка, вложенная в живой цветок: «Сергей собирался сегодня работать допоздна, может быть, пойдем куда-нибудь поужинаем вместе?». Орхидеи запахли изменой.
Скользнула стеклянная дверь. Сергей, заметив цветы на Наташином столе, завис в полете и широко улыбнулся:
– Куда пойдете ужинать?
– Я не пойду ужинать, – Наташа теребила лепестки орхидей, как будто хотела, чтобы им тоже стало больно. – И цветы Игорю придется вернуть.
– Почему? Что не так? – Сергей нетерпеливо переложил папку с бумагами из одной руки в другую. Ему уже не то, что бежать, лететь нужно было на встречу с клиентом, а Наташа его держала.
– Это нечестно, – упорствовала она. – Что я потом скажу Руслану? Помнишь, ты обещал, что он может приехать ко мне? Когда я смогу пригласить его к нам? Прошло уже три месяца, как мы не виделись.
– Я? Обещал тебе? Что он приедет к нам?! Не помню! – взорвался от такого поворота событий Сергей (он уже давно, облегченно вздохнув, мысленно вычеркнул Руслана из ее жизни). – Куда угодно, только не в мою квартиру! Впрочем, если тебе некуда деньги девать, можешь накопить ему на номер в гостинице на несколько дней.
И он резко повернулся к ней спиной, собираясь уйти. За спиной раздались тихие всхлипывания. Прямая осанка Сергея обмякла.
– Мой тебе совет, забудь его поскорее! – Сергей вернулся и обнял сестренку, он никогда не мог слышать, как она плачет. – У тебя теперь новая жизнь. Игорь – надежный парень, с ним ты будешь счастлива! Как за каменной стеной. И мама, наконец, будет довольна.
– Не переживай за меня! – Наташа резко стряхнула его руку с плеча и встала из-за стола. – Я сама как-нибудь разберусь, с кем я буду счастлива.
– Ну, как знаешь, – вздохнул Сергей. – Я сегодня, наверно, опять допоздна буду в офисе. А ты могла бы сходить куда-нибудь, развеяться.
Вместо ответа во взгляде Наташи засквозил укор, и он молча вышел, чтобы снова не разжигать ссору.
Вечер. Луч фонаря заглядывал в окна. Два пропущенных телефонных звонка: один – от Игоря, второй – от Сергея. Наташа оставила телефон лежать на столе, потушила свет, накинула куртку и вышла за дверь.
С недавних пор она полюбила вечерние прогулки. Сергей частенько до полуночи засиживался в офисе, выращивая новую породу людей, грезящих рекламой, а ей было скучно дома одной. Свою работу она выполняла лишь с десяти до семи, как и все нормальные люди. Брат не требовал от нее большего.
Первые числа сентября. Вечерами стояла по-летнему теплая погода, но темнело рано. Листья на деревьях осень уже вышила по краю тонкой золотой ниткой. Одинокие прохожие никуда не спешили, грусть разливалась в воздухе. Наташа обычно шла по узким улочкам до проспекта, упиравшегося в мост над Москва-рекой, долго стояла посередине, с восхищением разглядывая панораму огромного светящегося города, а потом той же дорогой возвращалась обратно.
Вечерний ритуал не задался, начал накрапывать дождик. С неприязнью взглянув на затянутое тучами небо, Наташа все же решила дойти до моста. По его противоположной стороне ей навстречу шла девушка или женщина, издали возраст определить было сложно. Стройная, в черном обтягивающем, похожем на трико, наряде и высоких сапогах. Шаг ее – легкий и пружинистый – чем-то напоминал танец фламенко, словно сдерживал сам себя, не давая страсти вырваться наружу. Наташа отвела от нее взгляд, заметив, что она остановилась точно напротив нее. Ей стало неловко рассматривать незнакомку в упор. Но что-то в ней все же было необъяснимо притягательное – то же, что и в летящей панораме города за перилами моста, – страх высоты. Наташа не удержалась, чтобы незаметно из-за плеча не оглянуться. Вдруг та одним движением перемахнула через перила. Теперь она видела только ее голову и руки, сжимавшие черную резную сталь в каплях дождя. Наташа с ужасом посмотрела вниз: по другую сторону перил был лишь узкий покатый козырек, сантиметров десять-пятнадцать в ширину. Незнакомка стояла над рекой на тоненьком уступе, не страшась (или желая?) сорваться вниз. Наташа, не отрываясь, следила за ней. Та не двигалась, словно закрыла глаза и представила себя птицей. Самоубийца. Нужно что-то сделать, позвать на помощь, удержать…