Да и не только в День Св. Татьяны. Об одном из таких балов рассказывает статья в газете "Заря", которую я привожу ниже (это 1924 год, декабрь):
"Р.К.П.
В Харбине эти три буквы читаются по всем правилам грамматики: "Эр Ка Пэ". И значат: Русско-китайский политехникум. Одними этими буквами, даже без КВЖД, без бобового экспорта на несколько десятков миллионов рублей золотом, без сунгарийской радиоактивности и прочих местных чудес света — Харбин может быть прославлен далеко за пределами Маньчжурии. (…)
На днях Политехнический институт давал бал.
Уже с подъезда, при виде ленты автомобилей и извозчичьих шеренг, становилось ясно, что бал удался. Вешалки внизу, на которых в обычное время умещаются шубы, шутка сказать, всего политехнического студенчества, уже к 8 вечера застопорили. Поток шуб стал заливать верхние этажи. Верхняя раздевалка напоминала огромный ломбард, куда весь город снес всю верхнюю одежду.
В трех залах гремели до рассвета три оркестра, то чередуясь, то одновременно. В трех залах, плечом к плечу, танцевала харбинская молодежь. И все-таки, при полных залах и фойе, и верхний, и нижний коридоры представляли собой сплошное море голов.
В студенческом буфете приходилось устанавливать очередь. Аудитория, превращенная в зимний сад, не успевала усладить полумраком и хвойной свежестью одних, как новые и новые толпы вливались неудержимым потоком. Харбин редко знавал более удачный бал. И, конечно, в Харбине, со дня его основания, ни разу не сходилось под одной кровлей столько цветущей, веселой, жизнерадостной и прекрасной юности. Взрослых, за исключением китайских сановников, во главе с председателем Ревизионного комитета инженером Чен-хан и профессуры — не было совсем. Учащихся средних школ было мало. Подавляющее большинство составили студенты и студентки политехникума, студенты и студентки Юридического факультета и медицинской школы. Прошедший бал — смотр харбинскому студенчеству. Экзамен его общественной зрелости. Молодежь, которая в этой ходынке, в коварной для устроителей обстановке маскарада, сумела поддержать тот порядок, который царил в политехникуме в часы бала — эта молодежь достойна лучших похвал.
Ни одной претензии. Ни одного инцидента. Ответственный распорядитель студент Валерий Леонтович вышел с честью из сурового испытания.
Очень понравилась молодой аудитории миниатюра "За компанию". В заключение — свидетельство очевидца:
"Бал Политехнического института собрал все прекрасное из сокровищницы женской красоты. Такого множества прелестных девушек, сверкающих лучшими сокровищами мира — сокровищами молодости и жизнерадостного веселья Харбин не видел никогда"".
Но каких только еще традиционных ежегодных балов, кроме Татья-нинского, бала художников и политехников, "белых балов" выпускников харбинских средних школ, не знал Харбин!
Традиционный бал инвалидов 8 декабря, бал Георгиевских кавалеров (в День Св. Георгия 9 декабря), Рождественские балы молодежи, Журбалины (балы Харбинского союза журналистов), Розовые балы Христианского союза молодых людей, "Бал Белых косынок" (традиционный бал Мариинской общины Российского общества Красного Креста)…
А ведь я не перечислил и половины!
Не верите? Пожалуйста — дополню.
Бал польской колонии "Господа Польска", Еврейский бал, традиционные Масленичные балы различных организаций, балы Общества изучения Маньчжурского края, балы-маскарады ориенталистов, балы судоходцев, железнодорожников, спортсменов, воткинцев, Охотничий, "Беженский бал", Эмигрантский (этот стал проводиться позднее — с 1935 г.), бал Общества врачей Центральной больницы КВЖД, бал Школы языкознания, Старостата студентов Юридического факультета в городе Харбине, бал Заамурцев — в пользу заамурцев-инвалидов, вдов и сирот…
Как я уже говорил, 1923 год ознаменовался в Харбине победной поступью фокстрота.
Еще год назад Железнодорожное собрание было категорически против того, чтобы фокстрот танцевали в его стенах. Фокстроту была объявлена форменная обструкция… Но в ноябре ресторан Желсоба уже рекламировал "5-часовой чай и фокстрот". В газетах еще продолжалась критика "ресторанчиков с фокстротом", а Студия танцев и пластики Б. Г. Новикова распространяла свои рекламные листки по обучению фокстроту и новых танцев — тапса и танго.
Рассказывать о том, как красочно и весело проходили в Харбине балы, можно долго.
Но здесь-то и надо подчеркнуть важную функцию многочисленных харбинских балов: это был не только повод и возможность повеселиться, но (всегда!) и сбор средств (и немалых) в пользу нуждающихся: "недостаточных" ли студентов политехникума или учащихся учебных заведений харбинского ХСМЛ, инвалидов ли, нуждающихся художников, журналистов… То есть харбинские балы выполняли важнейшую благотворительную функцию, проводились, как правило, в русле развитой в русском Харбине благотворительной деятельности — как "внутренней", так и международной, о которой следующая глава.
"26 сентября на площадке тира Общества правильной охоты в Новом Городе состоятся состязания футболистов на первенство города Харбина 1920 года и на розыгрыш кубка имени Гинце. Команды Орел I и Орел II".
Русский голос, 1920, 26 сентября.
С. Алымов. Пожелание на новый 1922 год:
Рупор, 1922, 1 января.
"Убийство Владимира Набокова. Выстрелы в Милюкова":
"Стрелял поручик Шабельский-Борк из первого ряда, с восклицанием — Мы мстим за смерть царя! Сделал последовательно 12 выстрелов. Но попал в редактора русской берлинской газеты "Руль" Набокова, который сидел рядом с Милюковым и пытался защитить его своим телом. Получил две пули в грудь и на месте скончался".
Заря, 1922, 31 марта.
Вывески
На Диагональной: "Цивилизованная дешевая распродажа игрушек". Сквозная ул.: "Орел Вася". "Московская харчевка": Сыт, пьян и нос в табаке. Сегодня на деньги, а завтра в кредит. Новогородняя ул.: Азиатская шашлычная и буфет "Самарканд". Новогородняя, 75, против Городского Сада. Шашлык 5 коп., Мороженое 5 коп.
Град
"Побиты все окна, крыши, 1100 стекол в одном здании Управления. Такой не наблюдался за 25 лет истории Харбина. Отдельные градины достигали весом полфунта".
Заря, 1922, 29 августа, № 190.
Глава VI
БЕЖЕНСТВО: ОТ КРУШЕНИЯ К НАДЕЖДЕ
1922 год принес эмиграции в Маньчжурии самые тяжелые испытания: окончательно рухнула власть белых в последнем оплоте Белого движения — Приморье.
Маньчжурию, особенно Восточную линию КВЖД, где теперь стали расселяться уссурийские казаки, и Харбин (большое число военных, а также гражданские беженцы) наводнили новые толпы людей, потерявших все — деньги, работу, средства к существованию, Родину…
Многочисленные воспоминания представителей старшего поколения дальневосточной эмиграции о пережитом, которые мне, к счастью, все же удалось собрать, как капля воды отражают общие чувства, мысли и чаяния людей (а их были десятки и сотни тысяч!), те трудности, страдания и лишения, которые им пришлось пережить… Но чего нет в этих воспоминаниях — так это пустых жалоб, бездеятельности, пассивности. Напротив, они наполнены движением, действиями и поступками людей, их усилиями вновь найти себя, настоящей борьбой не только за свое выживание, но и за то, чтобы наладить в новых условиях жизнь, обрести в ней достойное место. Люди, не брезгуя самой черной и неблагодарной работой, брались за все, что только могло обеспечить им средства к существованию и продвижение вперед. И самое главное — они не сидели сложа руки, а учились новым профессиям и занятиям, тяжело работали, настойчиво овладевали знаниями, мужественно боролись с лишениями, стойко преодолевали бесчисленные препятствия, тяжело трудились, чтобы создать будущее для себя и своих детей. В этом, видимо, и крылась причина их успеха. Воспоминания этих людей свидетельствуют, что они в трудных условиях стремились вновь обрести смысл жизни, найти себе достойное занятие, приобрести новое дело своей жизни.