Глава первая. Кот в сумке
Мишка и Ростик ехали в электричке. День был тёплым, даже жарким, но поезд, стуча стальными колёсами на стыках и стрелках, мчал их всё дальше и дальше от тенистой, заросшей липами и берёзами деревни, где жила Мишкина бабушка и гостил у друга Ростик, и всё ближе к душному, прогретому летним солнцем городу. На коленях у путешественников - на правом толстого Мишки, и на левом щуплого Ростика - стояла оранжевая спортивная сумка. Её водрузили так, пополам, чтобы никому не было обидно. Потому что внутри сумки дремал пушистый, дымчатый кот Зюзя. Сверху торчали только его хитрая усатая морда, да вздрагивающий порой и шевелящийся во сне, с белым кончиком хвост.
Зюзя ехал от одной Мишкиной бабушки к другой. Вернее не к самой бабушке, а к её коту, своему закадычному другу, на его день рождения. Он блаженно дремал под стук колёс, и снились ему жирные, неповоротливые мыши.
Электричка подбежала к станции, затормозила и остановилась. Неисправные двери вагона открылись не сразу. Вначале они громко зашипели сжатым воздухом, как сто сердитых котов одновременно, и только потом их створки медленно начали раздвигаться.
Первым в вагон вскочил маленький, рыжеватенький, с бородатенькой головкой и с беспокойным огрызком вместо хвоста, пёсик породы фокстерьер. За ним вплыла высокая хозяйка в тёмных очках и розовых джинсах.
Пёсик повёл чутким носом и унюхал, что в вагоне кошка. Или кот. И залился звонким лаем, задирая бородёнку к потолку.
Зюзя, услышав этот отвратительный для каждого кота звук, проснулся. И вытаращил зелёные глазищи, чтобы глядеть в оба.
И тут неисправные двери за хвостом терьерчика перед закрытием снова зашипели, будто двести кошек или котов сразу. И пёсик бросился от этой кошачьей своры наутёк.
Но проскакав до середины вагона, он резко затормозил, обнаружив, что пялится на него лишь одна усатая морда. И двигается, как у тигра в засаде, лишь один белый кончик хвоста.
"Надо же какой шипучий! Будто целая стая!" - поразился пёсик, свирепо зарычал и ринулся на врага.
Глава вторая. Битва пса и кота
Любой здравомыслящий кот, любая здравомыслящая кошка и даже котёнок, знают дать дёру - не лучший способ спасения от острых собачьих зубов. Ведь каждый скачок, пусть даже средней по размеру догоняющей собаки, раза в два, а то и в три длиннее, скачка улепётывающего, пусть даже и во все лопатки, кота или кошки. Что уж тут говорить о котёнке! Любой здравомыслящий кот, кошка и даже котёнок скажут: спасение на дереве. Ведь никто и никогда не видел собаку, залезающую на берёзу или на черёмуху, и уж тем более на колючую ёлку или сосну.
Зюзя был здравомыслящим котом. Не раз и не два на своём веку, шипя в безопасности на какой-нибудь ветке, с наслаждением наблюдал он за лающим и прыгающим от злости внизу под ним псом. Прутья багажных полок, растянувшиеся вдоль стенок вагона, вполне могли сойти за сучья деревьев. Это соображение, как и путь наверх: из сумки на соломенную шляпу дремлющего на скамейке напротив старичка-грибничка, и оттуда на полку, искрой промелькнули в его голове. Увидев в опасной близости оскаленную пасть, он так и поступил - прыгнул на шляпу, оттолкнулся и повис, зацепившись лапами за багажную полку.
Всё произошло настолько быстро, что Мишка, Ростик и старичок, и глазом не успели моргнуть. А грибничок даже и не проснулся, только прошамкал что-то невнятное сквозь дремоту.
Дальше Зюзе надо было бы карабкаться наверх. Но тут вышла заминка - лезть было некуда, мешала впритык стоящая на полке поклажа, как назло, казалось, собранная со всех соседних купе именно здесь, над его головой.
Ну, а пёсик, тем временем, влетел на его место в сумку и барахтался там, в поисках как сквозь землю провалившегося врага. Надо сказать, что фокстерьеры это охотники, с ними ходят на норовых зверей. Задача фоксика - найти в кромешной тьме логова добычу и вытащить её оттуда на белый свет за шкирку или за хвост. Вот пёсик и рылся в сумке, вообразив, наверное, что это нора.
- Отдайте мою собачку! Полкан, ты где? - поспешила на помощь неожиданно пропавшему питомцу женщина в розовых джинсах.
- А ну, вылезай! Слышишь, тебя зовут! - велел в сумку Мишка, вскочил и попытался вытряхнуть незваного гостя.
Не надо было ему этого делать! Приподнятый вместе с сумкой охотник заметил в просвет застёжки висящего совсем близко на прутьях Зюзю. Каким-то немыслимым движением, извернувшись, он выпрыгнул из воображаемой норы, оттолкнувшись то ли от Мишки, то ли от сумки, и, как и положено фокстерьеру, ухватил добычу зубами за хвост.
Теперь под багажной полкой болталась живая, дрыгающаяся гирлянда: котик и мёртвой хваткой вцепившийся в него пёс.
Зюзя завизжал от боли и обиды и попытался задними лапами столкнуть терьерчика, подбежавшая хозяйка тоже потянула своего любимца, и собачьи клыки поехали по Зюзиному хвосту, соскабливая шерсть. Кот завыл совсем жалобно. Его противник вначале сквозь стиснутые зубы рычал, недовольный тем, что его пихают когтями и стаскивают с добычи, а затем решил ещё и угрожающе рявкнуть. И разжал челюсти. Гирлянда распалась, и пёсик оказался в объятиях хозяйки.
Зюзя, жалобно повизгивая и размахивая ободранным хвостом, с оставшейся лишь на самом кончике как у льва, но только белой, а не жёлтой кисточкой, ухватил лапой мешавшую ему влезть на полку корзинку, отчаянным рывком сковырнул её и мигом вскарабкался на освободившееся место.
Грибное лукошко, рассыпая содержимое, свалилось на Мишку, отскочило от него и накрыло шляпу всё ещё дремавшего, видно очень уставшего от хождений по лесным чащобам, старичка-грибничка.
- Кто это по мне всё время прыгает? - наконец-то пробудился грибничок. - Туда-сюда, туда-сюда!