Белль уже собралась было покинуть этот сон, но стоило Дарзе поравняться с ней — и она застыла соляным столбом, не в силах и пальцем шевельнуть. Белль как будто взглянула сквозь его оболочку — внутри него плескалась тьма, сердце пульсировало чернотой, и ей стало казаться, что она на самом деле видит это сердце, будто оно лежит у неё на ладони, пульсирующее, чёрное. Ей не понравилась эта картина, даже больше той мысли, что Румпельштильцхен не способен чувствовать.
Кто Белль здесь? Одна из невидимых молчаливых служанок? Стоило ли ей его опасаться? Встреча с магом могла обернуться для неё куда плачевнее, чем с тем же зомби.
В любом случае, ей не стоило открыто смотреть на него. Может, он бы даже прошёл мимо и не заметил. Но он заметил. Уставился на Белль, как на забавное насекомое.
— Не там ищешь, — проговорил он.
— Я знаю, — ответила Белль чужим голосом.
— Смелая девочка, — Дарза холодно улыбнулся. — Но ты идёшь по слабому следу. Ты будешь вечно плутать.
Он протянул к ней свою ледяную руку и задержал над грудью, где в ужасе билось её перепуганное сердце, отчего Белль начала задыхаться. А потом её будто выдернуло из этого тела и из этой реальности. И она проснулась.
***
Утром Белль пришлось практически силой заставлять себя подняться с постели. Тело будто налилось свинцом, каждое движение давалось с трудом. Смотреться в зеркало было страшно. Но нужно было позаботиться о Румпельштильцхене. Если его не поднять, он так и пролежит весь день в кровати, глядя в потолок. Будет голодать, испытывать жажду, справлять нужду под себя, но даже не сдвинется с места.
— Пойдём, — Белль шла вместе с ним в уборную, хватаясь за его плечо, как за соломинку, чуть ли не повиснув на нём. — Сегодня я совсем расклеилась, поэтому не смогу проводить с тобой достаточно времени. Ты ведь не обидишься на меня за это?
После ванны они позавтракали хлопьями из коробки, залитыми молоком. Приготовить что-то сложнее для Белль в её состоянии было сродни покорению Эвереста. Сразу после этого Белль посадила Румпеля в гостиной перед телевизором, успокаивая этим скорее себя, чем придумывая альтернативу тому, чтобы просто оставить его сидеть в пустой комнате. При мельтешащих картинках на экране создавалась пусть какая-то иллюзия присутствия, хотя Румпельштильцхену в его состоянии, в общем-то, было всё равно. Ещё раз убедившись, что сделала всё необходимое, Белль поцеловала его напоследок в макушку и отправилась в спальню. Прежде, чем вырубиться, она поставила будильник на час дня — чтобы пообедать с Румпелем и снова отсыпаться до вечера.
Так и прошёл весь день — в беспробудном сне.
К вечеру её состояние улучшилось, Белль всё ещё зевала, но чудовищная слабость прошла. Сразу после ужина она отправилась на кухню, где хранились остатки зелья, и вылила четыре оставшихся пузырька в раковину. Румпельштильцхен, стоя в дверях, равнодушно присутствовал при этом действе.
— Видишь, как и обещала: если зелье не поможет, прекращаю. Сегодня буду спать без путешествий. А жаль, — Белль подошла к Румпелю и обняла его неподвижную фигуру. — Я уже стала привыкать засыпать у тебя на груди. Привыкла к этим мирам. Там столько людей, похожих на тебя, но таких чужих.
Белль потёрлась носом о ткань пуловера у него на груди и снова задумалась. Пытливый ум никак не хотел прекращать работать над этой головоломкой.
— Почему у меня не получилось? Я сделала всё правильно. Может, и правда нужно было вынуть твоё сердце? Но в книге говорилось, что зелье не подействует только в том случае, если сердце будет слишком далеко от Ищущего. Зелье подействовало. Я видела сны о других мирах, не те, но видела. Где я ошиблась?
Румпельштильцхен всё так же неподвижно стоял в её объятиях. А Белль всё прокручивала в голове рецепт, пытаясь понять, где могла допустить ошибку.
— С ингредиентами из твоих запасов всё было в порядке. В них я уверена абсолютно. Пыльцу фей вообще нельзя испортить. Кровь Генри? Знаешь, этой ночью я встретила жуткого колдуна. Наверное, ты обидишься, узнав, что он был в тысячу раз ужасней тебя, но это действительно так. От его вида кровь стыла в жилах. Этот колдун кое-что мне сказал. Он сказал, что след, по которому я иду — слабый. След — это кровь твоего потомка. Одно из двух, — либо крови недостаточно и мне нужна плоть, либо сам Генри слишком далёкий твой родственник, чтобы служить следом. Жаль, что Нил…
Белль оборвала себя на середине предложения, застыв на месте, даже дыхание перехватило от возможной догадки. Это было слишком заманчиво и слишком мерзко, и Белль даже в мыслях не позволила себе произнести это.
— Хватит сегодня об этом думать, — сказала она, отстраняясь от Румпеля. — Я собиралась хорошенько отдохнуть и набраться сил. Так что пойдём, примем душ и ляжем спать пораньше. Согласен?
Румпельштильцхен молча поплёлся за Белль в ванную. Этой ночью она снова спала вместе с ним, и ей ничего не снилось.
На следующий день Белль изо всех сил старалась отвлечь себя. Утром встала пораньше и приготовила самое сложное блюдо из кулинарной книги. Жаркое из кролика, правда, сгорело, и завтракать всё равно пришлось простой яичницей, но Белль это даже не расстроило. После завтрака они вместе пошли по магазинам, и Белль купила краску для волос. Её седина могла вызвать волну ненужного любопытства у знакомых, но пока что косынка отлично справлялась со своей задачей.
После магазина они сели в парке и перекусили прямо там парой булочек с сыром. Город выглядел заметно опустевшим. Горожане старались не появляться лишний раз на главных улицах, а самые неспокойные жители Сторибрука отправились в другой мир на поиски Мерлина. Почему-то этот факт странным образом обнадёживал Белль, но она не хотела себе признаваться, почему.
Дома она первым делом принялась за покраску волос, внимательно изучив перед этим инструкцию на пяти языках. Окрашенные пряди в итоге всё равно немного отличались, но не так критично, как седые — до этого.
Во второй половине дня Белль решила навестить отца, хотя тот и не был в восторге от её визитов в компании со своим «немощным мужем». Отец тоже отговаривал Белль возобновлять отношения с Голдом, особенно теперь, когда тот больше напоминал пустотелую куклу, чем человека. Зачем его дочь взвалила на себя роль сиделки для немолодого мужчины, которого до этого сама же и прогнала, ему было не понять. Одно успокаивало: Тёмным магом Голд уже не был и навредить никому не мог.
В этот раз отец снова начал уговаривать её вернуть Голда обратно в больницу, но скорее по привычке. Мо знал — если Белль что-то решила, её было уже не переубедить.
— Папа, ты хочешь, чтобы я его бросила в таком состоянии, но подумай: если бы подобное случилось с тобой, ты бы хотел, чтобы я тоже оставила тебя в больнице? Или попыталась бы тебе помочь всеми доступными средствами? — раньше это всегда помогало, и отец старался сменить тему. Но не в этот раз.
— Какими средствами, Белль? Ты задумала что-то недоброе, милая, — понял он. — И всё ради него. Белль…
— Всё в порядке, папа, — поторопилась переубедить его Белль. — Это просто фигура речи. Что я могу сделать? У меня нет ни магии, ни… ничего, чтобы ему помочь.
Она пожала плечами. Нос предательски зачесался, как будто собирался удлиниться от её вранья.
— Белль, запомни, — Мо пристально смотрел в лицо своей дочери. — Окажись я даже на смертном одре, я бы не принял от тебя помощи, которая требовала бы каких-то жертв с твоей стороны. Просто отпусти и забудь. И Голд твой… можешь продолжать заботиться о нём, возиться, как с куклой, но умоляю, не делай ничего такого, что может навредить тебе самой. Обещай мне.