После недолгих раздумий Эндрю решил взять с собой всего несколько человек. Помимо Авдия Дженкинса к сенекам должны были отправиться еще два юноши: Эйб Томас и Джефри Уилсон. Надежный товарищ и отличный стрелок, Эйб одинаково хорошо управлялся и с мушкетом, и с пистолетом. Несмотря на то, что родители нуждались в его помощи на ферме, Эйб согласился поехать на несколько месяцев к сенекам, чтобы научить их пользоваться оружием.
— Надеюсь, тяготы примитивной цивилизации заставят Джефри оценить удобства, которыми он располагает здесь, — говорил полковник Уилсон жене. — Может быть, он наконец остепенится.
Милдред нахмурилась:
— Он думает только об удовольствиях, которыми полна Англия. Боюсь, Джефри попадет в беду. Он ведь такой вспыльчивый.
— Теперь он не просто мой сын, а сержант милиции. Я для него — командир и, надеюсь, сумею сдерживать его.
Власти Нью-Йорка были в восторге от открывающейся перспективы и предоставили, со своей стороны, двести мушкетов, а также пистолеты, свинец и порох.
Единственная сложность заключалась в перевозке. Обычный способ доставки в повозках исключался, так как у индейцев не было подходящих дорог.
Авдий Дженкинс предложил использовать вьючных лошадей, и сенеки согласились, что, может быть, удастся провести через лес груженых лошадей, хотя в некоторых местах для этого придется вырубить деревья и кустарник.
Холодным осенним утром отряд покинул форт Спрингфилд. Небо было затянуто тучами, с запада дул сырой ветер. Путешественники на пароме переправились через реку Коннектикут, а к полудню свернули с дороги и углубились в лес.
Один из сенеков шел впереди, полковник Уилсон и его спутники следовали за ним, второй индеец замыкал шествие. Авдий, Эйб и Джефри заботились о лошадях. Поначалу тропа была достаточно широкой, и небольшой отряд не сталкивался с серьезными затруднениями. В первый же день индейцы отправились на охоту и принесли дичи, которой хватило на несколько дней.
У истоков реки Гудзон к отряду присоединились ньюйоркцы, и все вместе двинулись дальше. Осень подходила к концу, толстый ковер опавших листьев покрывал землю, тропа становилась все уже, и колонистам то и дело приходилось пробираться сквозь заросли кустарника и вечнозеленых растений. Путешествие, обычно занимавшее у сенеков несколько дней, растянулось более чем на две недели, и только индейцы не выказывали признаков усталости.
— Да, их лучше иметь в числе друзей, чем врагов, — однажды вечером заметил полковник Уилсон Авдию Дженкинсу. — И я начинаю думать, что мы напрасно называем их дикарями. Удивительно, насколько они выносливы.
Вечером на пятнадцатый день путешествия отряд прибыл в главное поселение сенеков. Мужчины и женщины заполнили все свободное пространство между длинными домами, желая посмотреть на чужеземцев. Стояла неестественная тишина. Сенеки впервые в жизни видели белых и с любопытством разглядывали их. Никто не кричал, не улыбался, и даже дети оставались спокойными.
Англичане привязали лошадей и прошли в дом для гостей, где распаковали вещи и сложили мушкеты вдоль стены, прикрыв полотном. Рядом поместили боеприпасы, а порох убрали подальше от огня.
Потом колонистов отвели в общий дом. Там тоже было полно народу, и гостям пришлось пробираться сквозь толпу, стараясь не толкнуть и не задеть кого-нибудь из индейцев.
Ради торжественного случая Гонка надел свой головной убор из перьев и искусно отделанную бизонью накидку. Позади него на помосте выстроились хранители веры и сахемы, представлявшие все народы ирокезов.
Вновь прибывшие остановились перед помостом, и полковник Уилсон произнес речь. Поприветствовав сенеков от имени своего великого вождя короля Карла II и вице-королей — губернаторов Массачусетса и Нью-Йорка, — Уилсон предложил дружбу всем народам ирокезов. Полковник подчеркнул, что колонисты хотят честной торговли, и обещал не мошенничать и не лгать. В качестве доказательства добрых намерений он принес ирокезам огненные дубинки, которые, он надеется, будут приняты.
После речи Эндрю Уилсон преподнес великому сахему шпагу с эфесом, усыпанным драгоценными камнями, и пистолет, отделанный жемчугом.
Ренно сразу же узнал трубку, похожую на ту, из которой его хотел убить гурон.
Великому сахему понравилась шпага, он вытащил ее из ножен и попробовал клинок.
Ответная речь была намного короче. Сенеки всегда рады гостям. Великий сахем говорит от лица всех ирокезов и надеется, что сделка послужит интересам обеих сторон.
Полковник слушал очень внимательно, но Гонка так и не упомянул ни о дружбе, ни, тем более, о возможности заключения союза.
Впрочем, сенеки оказались радушными хозяевами. После завершения церемонии представители племен ирокезов и колонисты вышли в поле за частокол, где гостеприимные жители уже разложили костры и приготовились к пиршеству.
На следующее утро колонисты были приятно удивлены, увидев индейцев, несущих котлы с горячей водой для купания. Все жители, включая женщин и детей, опять вышли в поле, а гостям предложили показать огненные дубинки. Понятно было, что индейцы хотят соблюсти приличия и не торопятся завершать переговоры.
Для начала полковник воткнул в землю три индейских копья и срубил три наконечника тремя ударами шпаги. Великий сахем повторил тот же опыт своей новой шпагой.
Авдий Дженкинс приступил к демонстрации огнестрельного оружия. Подобрав сухой початок маиса, он укрепил его на воткнутой в землю ветке. Затем отошел на пятьдесят шагов, остановился и медленно поднял пистолет. Никто в Спрингфилде не стрелял из пистолета лучше него, и защитники форта искренне сожалели, что сан не позволяет Авдию вступить в их ряды.
Сотни сенеков не сводили с него глаз. Священник немного помедлил, затем прицелился и выстрелил.
Выстрел эхом прокатился по полю и замер среди деревьев в соседнем лесу.
Воины смотрели, широко раскрыв глаза, но с тем же бесстрастным выражением лица. Женщины зажали руками уши, а маленькие дети, к неудовольствию своих родителей, расплакались, и их пришлось увести.
Початок разлетелся на мелкие кусочки.
Наступила очередь Эйба Томаса. Молодой фермер взял один из привезенных мушкетов, хотя вообще-то предпочитал винтовку. Эйб установил две мишени, вернулся на линию огня и поразил обе цели.
Чтобы убедить хозяев в том, что здесь нет никакого волшебства, Эйб дал посмотреть мушкет индейцам, и воины начали передавать его друг другу.
В глазах великого сахема вспыхнул огонек, и Гонка вызвал колонистов на состязание.
Полковник Уилсон сразу же согласился.
На столбики поместили три высохших початка. Три воина-сенека с каменными ножами в руках вышли вперед. По сигналу Гонки воины метнули ножи, и каждый попал в цель.
Колонисты надеялись, что смогут повторить успех. Авдий, Эйб и один из ньюйоркцев попытали счастье с пистолетами и поразили две мишени из трех. Сенеки победили, хотя никто из присутствующих не усомнился в превосходстве огнестрельного оружия.
Вывесили еще шесть мишеней. На этот раз колонисты должны были стрелять первыми. Полковник вызвал Эйба, другого ньюйоркца и, после секундного раздумья, сына.
Человек из Нью-Йорка стрелял первым. Початок переломился пополам.
Эйб был следующим и, как и в первый раз, разнес початок в пыль.
Сенеки радостно зашумели, отмечая его мастерство.
Последним из колонистов вышел Джефри. Он надменно окинул взглядом зрителей, картинно прицелился и выстрелил. Початок остался невредим.