После еды все собрались в гостиной, и Милдред улыбнулась, заметив, как тетушка Ида обнимает за плечи Ба-лин-ту. Живость ребенка и ее дружба с Уолтером преодолели давнюю неприязнь тетушки Иды к индейцам.
Ренно видел, как Дебора и хранитель веры обменялись несколькими словами. Девушка отошла в сторону, и Авдий проводил ее взглядом. Ренно вдруг догадался, что Дженкинс хочет, чтобы Дебора стала его женщиной, и неожиданно для себя обрадовался. Они будут хорошей парой. Конечно, Ренно и сам нуждался в женщине, но знал, что больше никогда не будет спать с Деборой.
Дебора должна все решить сама. Внешне она казалась такой слабой и мягкой, но на самом деле была сильной и независимой. Она возьмет в мужья только того, кого выберет сама.
Ренно давно хотелось выйти на улицу, и он пригласил лейтенанта Доремуса устроить состязание по метанию томагавков. Белый проявлял к ним большой интерес.
— Подождем, пока не уедут преподобный отец Дженкинс и Элвины, — прошептал Дональд. — Они не любят, когда в воскресенье занимаются спортом.
Ренно не знал, что это означает, но смирился. Перед самым отъездом тетушка Ида пригласила Ренно поужинать у них на будущей неделе.
— Но я не хочу, чтобы вы подкрались к нашему дому и напугали нас до смерти. Преподобный Дженкинс тоже будет у нас, так что по дороге заедет за вами. И смотрите, научитесь вести себя за столом!
Ренно и лейтенант вышли в лес за коровником, и белый индеец показал, как следует метать томагавк. Казалось, все было очень просто, но юному офицеру не удалось попасть в цель.
Урок продолжался. Ренно пообещал сделать томагавк для Доремуса. В ответ лейтенант научил его быстро перезаряжать мушкет и пистолет после выстрела, и Ренно несколько раз перезарядил оружие, пока не научился делать это с легкостью.
Позже Доремус рассказал полковнику, что Ренно интересуется английскими методами ведения боя. На следующее утро Эндрю Уилсон привел гостя в форт и показал ему арсенал.
— Здесь ты научишься обращаться с пушкой.
Весь день артиллеристы учили сенека чистить орудие, прицеливаться и заряжать. На следующее утро ему объяснили, как заставить ядро лететь выше или ниже. Расстояние, на которое летело ядро, зависело от размера заряда. Но Ренно предупредили, что не нужно брать слишком много пороха.
— Каждый артиллерист знает, что орудие может взорваться, и тогда погибнут все, кто находится рядом.
Только на третий день Ренно позволили выстрелить из пушки. Он вычистил орудие, прицелился и только потом зарядил.
Первые два ядра упали в воду далеко от намеченной цели. Артиллеристы вместе с лейтенантом Доремусом принялись подшучивать над ним. Ренно сосредоточился, припоминая все, чему его учили. Он вылил на ствол ведро холодной воды и очень осторожно изменил траекторию. Все знали, что у белого индейца отличное зрение и расчет, и молча наблюдали, как он слегка меняет угол ствола.
Ренно отмерил нужное количество пороха, убедился, что в нем нет комков, аккуратно вкатил в ствол ядро и зажег огонь с помощью волшебных предметов, которые белые называли трут и кремень. Ренно поднес факел к запалу и отошел на несколько ярдов, встав за бревенчатой перегородкой.
Пушка грохнула, дым рассеялся, и все увидели, что снаряд угодил в дальний конец баржи.
— Лейтенант, — заговорил сержант, — этот парень — прирожденный солдат. Все мы работаем вместе уже три года, но никто из нас не умеет так целиться!
Доремус пригласил повеселевшего Ренно пообедать в его гостинице. Сейчас лейтенанту нужно было идти, потому что его ждали торговцы и охотники.
У артиллеристов тоже имелись свои дела. Никто из них не был профессиональным военным, но каждый добровольно проводил на службе два дня в неделю. Сержант и еще один человек вели собственное хозяйство, третий, аптекарь, на все утро закрыл свою лавку, а четвертый, самый старший, работал в баре Хаггерти.
Ренно вернулся в поселение с аптекарем и барменом.
— Пойдем со мной, — предложил бармен. — Хаггерт нальет нам чего-нибудь выпить, пока тебе не придет время отправляться к лейтенанту. Его заведение как раз напротив.
По пути многие люди здоровались с Ренно, а незнакомцы просто пялились на голубоглазого раскрашенного воина.
Зал у Хаггерти был большим и светлым. В камине пылал огонь. Простые сосновые столы и кучи соломы на полу напомнили Ренно длинные дома в его поселении. За столом сидели трое хорошо одетых мужчин. В одном из них Ренно узнал Джефри Уилсона.
Сам Хаггерти оказался широкоплечим лысеющим мужчиной и, услышав о сегодняшних подвигах Ренно, засмеялся и хлопнул изумленного сенека по спине. Ренно истолковал это как дружеский жест.
— Будь я проклят, если знал, что думать, когда услышал, что в форт пришел белый индеец. Будь оно все проклято, но кровь всегда берет свое.
Ренно не понял, что имелось в виду. Джефри и его спутники встали из-за стола и двинулись к стойке.
— Не обращай внимания, — тихо сказал Хаггерти. Я бы давно вышвырнул отсюда молодого Уилсона, если бы не его отец. А двое других еще хуже. Это земельные спекулянты, они ездят по пограничным поселкам, задешево скупают имущество у тех, кто испугался, а потом продают по немыслимым ценам тем, кто не знает, сколько это стоит на самом деле. Эти ребята просто подонки.
Ренно ничего не знал о торговле землей. Хаггерти понравился ему, и раз хозяин бара плохо думает о тех троих, Ренно решил повернуться к ним спиной.
Бармен налил ему эля. Ренно осторожно пригубил напиток, но тут же выплюнул. Джефри и его приятели громко рассмеялись, но Ренно помнил о возложенной на него миссии и держал себя в руках.
Предупредительный бармен подал ему кружку с клюквенным соком. В комнату кто-то вошел. Ренно допил сок и оглянулся. Это была девушка, которую белый индеец видел возле церкви. Отблески пламени плясали в ее рыжих волосах, спускавшихся волнами по спине, а платье с глубоким вырезом приоткрывало грудь. Летом женщины сенеков часто ходили без рубах, так что обнаженная женская грудь не была для Ренно чем-то удивительным, но такого платья он еще не видел, и у него пересохло в горле. У девушки были очень яркие губы, а веки намазаны чем-то светло-зеленым, что подчеркивало необычный цвет глаз.
Нетти заметила пристальный взгляд Ренно, и на ее лице появилось знакомое выражение смелости и смущения одновременно. Почему-то Ренно вспомнились женщины из особого дома.
Хаггерти ухмыльнулся:
— Так тебе приглянулась наша Нетти, да? И правда, она просто прелесть. Но предупреждаю, берет она прилично и чертовски своевольна к тому же. Я сдаю ей комнату, потому что дела у нее идут хорошо. Но кое-кто обжигается о крапиву, вместо того чтобы сорвать персик.
Троица за столом тоже обратила внимание на девушку. Джефри что-то сказал ей.
— Прекрати, Джефри Уилсон, — сердито ответила она. — Ты мог бы стать кем угодно в этом мире и получить все, что пожелаешь, если бы перестал пить и научился элементарной вежливости!
Он снова что-то сказал, и все трое засмеялись.
— Сколько возьмешь, крошка? — крикнул один из них. — Конечно, если не будешь болтать.
— У тебя нет таких денег, и никогда не будет, хвастун! — вспыхнула Нетти.
Земельный спекулянт подошел к ней и схватил за запястье, потом вывернул руку и больно ударил по лицу.
— Эй, хватит! — крикнул Хаггерти и вместе с барменом рванулся вперед.
Но прежде чем они вышли из-за стойки, Ренно стрелой пролетел через комнату. Ни участники, ни зрители разыгравшейся сценки в точности не поняли, что произошло, но земельный спекулянт перелетел через стол, Джефри Уилсон растянулся на полу, а третий мужчина съежился за стулом. Ренно даже не запыхался.