Поэтому, оказавшись один на один с Вилфридом, брат Лоран не просто понял мотивы его защитника, но разделил их, что объясняет присутствие белого шара в его погребальной урне. Должно быть, он захотел сохранить этот символ в знак уважения к человеку, способному на такую верность по отношению к презренному уроду. Должно быть, внутренне он был очень похож на брата Шарля. Ведь чтобы понять и простить его месть, брат Лоран должен был обладать таким же пониманием чести и тем же презрением к условностям. Он решил — и я с ним согласен, — что это была всего лишь необходимая оборона. Каким еще способом можно свершить праведный суд, если у власти несправедливость?
Что было потом, нам неизвестно — почти неизвестно. Он освободил несчастного и тотчас начал приводить все в порядок в тайне от всех. Чистильщик Лоран пришел!
Почему он решил все скрыть? Чтобы не усугублять ситуацию; чтобы послужить вере, которую защищал, но, мне кажется, еще и во искупление грехов. Да, брат мой! Этот человек чувствовал себя в ответе за произошедшую трагедию.
Для этого стоит вернуться к началу нашей истории: Вилфрида поймали в монастыре и обвинили одного из монахов в том, что тот открыл ему дверь. Почему они были уверены, что был сообщник? Да просто потому, что его застали в крипте, а люк можно открыть только изнутри. Это выход, который мы с вами нашли, дверь отца Петра. Может быть, вы не обратили внимания, но гроб нельзя сдвинуть снизу, и я полагаю, что выходное отверстие открывается тоже только изнутри.
Поставим себя на их место… Им кажется, что пойман «похититель душ» — к слову сказать, очень удачное определение для разорителя гробниц, — и монахи думают, что кто-то из них является соучастником святотатства. Могли ли они предполагать подобную низость? Конечно. К тому же, я полагаю, ярость братии объяснялась кое-чем еще. Наказание — не просто кара за гипотетическое воровство, но прежде всего мера предосторожности: грабитель знал о потайном ходе, и отпускать его было нельзя.
Теперь я расскажу вам, как все было на самом деле. Первая ошибка состояла в том, что Вилфрид не был разорителем гробниц, даже если его внешность и не говорила в его пользу. Это родственник брата Шарля, когда-то давно погибший при весьма драматических обстоятельствах. Монах сам нам в этом признался. Он всегда чувствовал себя виновным в его гибели. Но верный слуга не умер и в течение долгих лет разыскивал своего господина, чтобы успокоить хозяина и, без сомнения, в надежде снова поступить к нему на службу.
Изуродованный и гонимый человек знал, где сможет обрести спасение. Общаться он мог только со своим прежним благодетелем. В один прекрасный день он разыскал его следы в этом монастыре. Что он предпринял? Позвонил в дверь? Может быть, он так и сделал, но как он мог добиться, чтобы его поняли? В лучшем случае ему подали кусок хлеба, приняв за обыкновенного нищего. Тогда он принялся бродить по окрестностям, выжидая удобный момент, ища возможности проникнуть в монастырь и осуществить задуманное, словно животное, упорно стремящееся воссоединиться со своей стаей. И тут… удача! Как-то ночью он заметил в темноте некое движение и обнаружил потайной ход открытым.
Вот почему все подумали, что у него был сообщник. Это было сообщничество поневоле, как же иначе. Помните, что говорил Шарль о брате Лоране: «Что он натворил? Это не мог быть он». И в самом деле, брат Лоран ни о чем не знал и не знаком с Вилфридом, и у него не было причин впускать его в обитель. Когда спешно собирали капитул, Лорана не нашли. Его просто не было тогда в монастыре. Другими словами, он был не так глуп, чтобы исчезнуть нарочно и навлечь тем самым на себя обвинение в сообщничестве. Мы легко можем представить себе, что было дальше, объяснить, почему его не могли найти все три дня, пока длилась казнь. Когда он вернулся после своих ночных похождений, его ждал неприятный сюрприз. Он увидел, что вся братия в крипте и он пропал. Хуже того — с места, где он стоял, брат Лоран слышал, как проходило судилище, и понял, в чем его несправедливо обвиняют. К несчастью, в его положении не было иного выбора, кроме как спрятаться и подумать, как выпутаться из создавшегося положения. Наш бессильный зритель занял свое место! Он же — единственный выживший, который отныне до конца своих дней будет считать себя ответственным за то, что произошло. А его чувство чести позволяет нам лучше понять трагический конец, на который он обрек себя после выполнения своей миссии.