— Спесивцев написал мне записку... — я притупил взгляд. Чуял, что сболтнул лишнего, но отступать поздно. Хмельницкий привстал:
— Какую записку? Она у вас?
— Нет, я её выбросил. Но там не было подписи, я не знаю, почему подумал, что она от Спесивцева, — пришлось переобуваться на ходу, потёр лоб. Главное, чтобы Скалдер не увидел краску на лице.
— И что же там было написано?
— Благодарность за помощь в расследовании, — пожал плечами. Мне удалось извернуться, чтобы отойти от этой темы. — Сначала подумал, от вас, но стиль письма был уж очень вежливым, все-таки сошёлся на мысли, что это Спесивцев.
Я неуместно гоготнул. Хмельницкий молчал, глупо моргая глазами.
— Ну не знаю, может, кто-то просто пошутил! — махнул рукой, поспешно отступая к двери. Лишь бы Скалдер не успел прийти в себя и не начал процедуру дознания по новому кругу. Я физически не вынесу ещё одного дня под наблюдением этого капитана.
— До свидания, я обязательно позвоню! — выкрикнул в уже закрывшуюся дверь. Плотно прижал её и облегченно выдохнул. Кажется, и в этот раз мне удалось выкарабкаться. Интересно, долго ли удача будет на моей стороне...
На улице солнечный и приятный день, несмотря, что август в разгаре, в этом году лето выдалось на редкость дождливым. Я бы, наверное, с радостью наслаждался теплом, но ситуация в последние дни не располагала к хорошему настроению. Даже долгожданная свобода ничуть не улучшила мой пессимизм. Личность Аниматора продолжала оставаться загадкой...
Чуть ослабив галстук и сунув руки в карманы, побрёл в сторону метро. Сзади к тротуару подъехала машина. Лёгкий гудок под боком заставил подпрыгнуть на месте и схватиться за сердце. Неужели приставучий Хмельницкий расчехлил свой джип? На моё удивление, за рулём "легковушки" был Спесивцев. Он добро улыбался, кивнул на свободное пассажирское место. Вот этому человеку я был всегда рад! Взмахнув рукой в приветственном жесте, лёгкой трусцой обогнул автомобиль, заскочил внутрь.
— Вы уже на коне? — бегло оценил салон: машина недорогая, но удобная, всё на своих местах и ничего лишнего. Вот это я понимаю, человек живёт по средствам.
— Да, у нас ЧП. Вы от Артура? Он, наверное, уже рассказал? — Спесивцев аккуратно вклинился в поток на Лубянке.
— Вы про пожар в морге? Да, рассказал. Вообще, странно всё это, вы тоже думаете, что это связанно со смертью Николаева?
— Я только оттуда, опознали ещё несколько человек. Кроме патологоанатома, погибли врач и сотрудник вневедомственной охраны. Ума не приложу, связано это или нет!
— Я всю ночь провёл в палате. У меня есть свидетель, — не думаю, что Спесивцев такой же параноик, как Скалдер, и подозревает меня в причастности к трагедии, но сказал на всякий случай. Он рассмеялся:
— Не сомневаюсь! Кому-кому, а устраивать пожар в морге перед кремацией трупа сержанта точно вам не с руки.
— Ох, вы бы об этом Хмельницкому сказали, я думал, он опять начнёт меня допрашивать! — от сердца отлегло, позволил себе раскинуться в кресле.
— Артур очень мнительный. С одной стороны, это хорошо для работы. А с другой — на него все жалуются и, конечно же, мне. А я как тень хожу за своим подчинённым и подтираю там, где он наследил. Кому-то нагрубит — я выслушаю. Кого-то обидит — я задобрю.
Я рассмеялся:
— Действительно, как будто у вас своих дел нет!
Спесивцев довольно закивал. Мировой мужик, будет жаль, если судьба больше нас не сведёт.
— Ну, хорошо, а вы как после всего этого? — он заговорил, когда мы отсмеялись.
— Да ничего вроде, необычно, конечно, быть в роли подозреваемого свидетеля, но я даже уже привык.
— Кстати, Артур рассказал, что вы когда-то давно уже проходили свидетелем по одному делу. Вы лукавите, вы просто успели забыть, каково это, — Спесивцев, шутя, потряс пальцем.
— О, это было очень давно, десять лет назад. Мы тогда, по сути, ещё детьми были...
— Конечно, молодость... Вот только странно, где же то загадочное кольцо? Уже не носите?
Он стрельнул глазами по моим рукам. Я растопырил пальцы, не переставая мечтательно улыбаться.
— Какое кольцо?
— Которое проходило по делу, оно же ваше родовое?
— А, вы про то кольцо с гербом?
Я не надевал его после вылазки, но неизменно держал в кармане. Если приглядеться, то перстень и сейчас можно увидеть выпирающим из штанины. После трагических событий, чуть не унесших мою жизнь, он уже не возвращался, как раньше, и потеря артефакта была равносильна потере связи с Яром.
— Ну да, кажется, так его описывали в уголовном деле.
Моя улыбка поблекла:
— Так ведь не описывали!