Яр кривлялся перед самым носом, мстил, как мог. В этот раз я всё-таки сумел вывести его из себя. Но что могу поделать, человек, которого я вёз в операционный блок, был при смерти. Хирург перешёл на легкий бег. Чтобы не отстать, пришлось двигаться с ним в такт. Лифт для крупногабаритных грузов уже ждал нас с открытыми дверями.
— Чёрт! Мы теряем время! — Яр взвыл от безысходности, оставшись за спиной, быстро исчез. Перейдя порог гуманизма, я уже не мог всё бросить и сбежать. Я успокаивал себя только одной мыслью: за вторым потерпевшим я точно не поеду.
Элеватор открыл двери на втором этаже. Благо во время подъёма я стоял у стены, позади всех, и на меня не обратили внимания. Пришлось незаметно застегнуть верхние пуговицы халата: ветровка бросалась в глаза. Всем скопом мы вышли в коридор. Хирург повёл через пост дежурной сестры. Я невольно взглянул на женщину, сидящую за толстым стеклом в пластиковом аквариуме два на два метра. Это та самая медсестра, что разносила еду утром, и на чьей спине я увидел Инфернала. Вспомнив о завтраке, желудок свело спазмом. Пришлось пропустить ужин, и это начинало сказываться на моём состоянии. Женщина проводила нас пытливым взглядом, но даже не удосужилась встать с места.
Я ворвался в операционную, помог перекинуть тело на стол. Нас уже ждал анестезиолог, к операции всё почти готово. Парень болезненно отреагировал на перемещение, застонал и тут же забрызгал кровью кислородную маску. Хирургическое вмешательство требовалось немедленно. Я навис над бедолагой, не решаясь применять способности. Он не был сотрудником компании, вокруг слишком много свидетелей, да и привлекать к себе внимание в моём положении — самоубийство. У парня начались судороги.
— Быстрее, анестезию, внутреннее кровотечение! — хирург отдавал приказы, облачаясь в костюм для операции. Медсестра срезала остатки одежды, подготавливая тело, подключила парня к приборам жизнеобеспечения. Я чувствовал себя лишним звеном в этом механизме. Тихо развернуться и уйти? Яр ждал у входа, он и так недоволен ситуацией, прожужжит теперь все уши... Я незаметно положил руки на плечи пострадавшего, изображая, будто придерживаю его от судорог, осторожно послал в тело импульс, настроился на обратную волну. Забавно. Обычно моими пациентами становились вполне здоровые люди, ну, по крайней мере все они были в сознании, могли рассказать о своих проблемах. Всё, что я знал о критических ситуациях человеческого организма, это как набрать номер скорой помощи. Быть целителем — не значит уметь воскрешать мертвых или отращивать отрезанные органы и конечности. Я не умел грамотно вставлять переломы, но мог заставить кость сращиваться быстрее, ускорив процесс обмена веществ. Чтобы остановить кровотечение, достаточно повысить уровень тромбоцитов в крови, это сделает её гуще, но не знаю, как новое состояние повлияет на анестезию. Да и нет уверенности, что у парня не повреждены органы, для которых такой финт будет смертелен. Не рискуя изменять химический состав крови, я судорожно перебрал варианты дальнейших действий, тревожно запищал электронный манометр. Давление стремительно падало, человек умирал на руках. Перед глазами нарисовалась печать исцеления. В моём арсенале это как хлеб с маслом: не имеет противопоказаний и применяется во всех случаях от обычного насморка до рака последней степени. Хотя со вторым отделаться так просто ещё ни разу не получалось. Импульс пошёл по рукам, сфокусировался на кончиках пальцев. Вливаясь в тело умирающего, наполнял его жизненной энергией. Я закрыл глаза в глубокой концентрации, погружение в Лимб не занимало много времени, но достигнуть "дна" и остаться там надолго у меня никогда не получалось. Пришёл в себя, почувствовав помощь извне. Яр стоял с противоположной стороны, держал руку над ногами бедолаги. На его лице читалась мольба. Я знал, что срывал гениальный план, но чисто по-человечески не мог бросить умирающего и тут уже не до корпоративной этики. Печать налилась силой, я с облегчением смотрел, как росло давление пациента, прекращались судороги.
— Проклятие! — Яр кивнул мне на руку, и я в последний момент успел схватить притаившуюся кляксу. Она покинула потускневший предел сдерживающей печати, норовила сбежать.
— Ты новенький? Тебе плохо? — на плечо легла рука анестезиолога. Яр кивнул в сторону двери.
— Да, я интерн... — пробубнил, держась за правую руку и прижимая проклятие пальцами. Оно трепыхалось, не желая возвращаться в свою миниатюрную тюрьму. — Я подышу воздухом пару минут...