— Здесь протоколы о наших выездах, осмотрах и перекрестном допросе. В полицейском участке, в парке... ознакомьтесь и поставьте подпись под каждым листом, — он хитро улыбался, что-то приготовил, зараза!
— А в морге? — я улыбнулся не менее хитро. Не знаю, как капитан, а зараза напротив него точно кое-что приготовила.
— Конечно! Кстати, странно, что вы вспомнили про морг. Знаете, сегодня ночью там был пожар, — Хмельницкий наигранно качал головой. Даже тот факт, что погибли люди, нисколько не стёр эту противную ухмылку.
— Серьезно? — я нахмурился, но не стал заострять внимание, демонстративно изучал бумаги. — Кто-то пострадал?
— Да, есть жертвы. Помните того патологоанатома, чудака огромного роста?
— Молчанов, кажется, — я невольно вздрогнул. Из резни в морге запомнилось много моментов, но самый страшный — это предсмертный испуг на лице врача. Он появлялся перед глазами каждый раз, когда я их закрывал.
— Да-да, Молчанов! Как символично, что вы его запомнили.
— Что же здесь символичного? — мой голос нехорошо сел.
— Он погиб этой ночью.
Интересная символика у Хмельницкого, и, похоже, мои подозрения не так уж и безосновательны. Неужели он и есть тот Аниматор? По телу побежал холодок. С трудом изобразил изумление:
— Как погиб?
— Сгорел, представляете! В собственном крематории. В больнице случился пожар, много людей пострадало.
— Ужас какой... — я вернулся к бумагам. На них стенографии вопросов и ответов, по сути, ничего интересного, но перед подписью надо обязательно всё изучить, а то приплетут какие-нибудь слова из Шекспира, будет конфуз.
— Да, представляете какое совпадение!
— В чём же здесь совпадение?
— Да всё это дело одно большое совпадение, — Скалдер подался вперёд и посмотрел на меня так, словно ожидал услышать чистосердечное признание. Я пожал плечами:
— Я ничего не знаю о вашем пожаре, всю ночь спал как убитый, можете своего соглядатая спросить.
— Конечно, спросим, — Хмельницкий рассмеялся, — вы читайте внимательнее, вдруг где ошибку найдёте.
— А мне надо её найти? — я поднял раздражительный взгляд. Наш разговор опять выходил за пределы вежливости. Самое время проверить мою гипотезу, но я не буду действовать методами федерала, пытаясь сковырнуть его едкими намёками.
— Ну, всякое бывает, мы же не роботы, можем и ошибиться... — кажется, в этот раз я переоценил завуалированный посыл Хмельницкого, и, по-моему, он даже немного обиделся. Что-то задумчиво набирал на клавиатуре компьютера, потеряв ко мне всякий интерес. Я незаметно сунул руку в карман, нащупал новенький телефон, что взял у Дашки в офисе. Мой предыдущий номер уже занесён в контакты, осталось нажать на несколько кнопок и начнётся дозвон, если Хмельницкий и есть Чернобожец, то мой сотовый у него, а значит, запищит. Я, конечно, не уверен, что Скалдер попросту не отключил мобилу, но шанс оставался. Именно поэтому не стал звонить по дороге, хотел в этот момент взглянуть ему в глаза. Попытка не пытка... Я углубился в изучение бумаг, чувствовал, как из динамика идут длинные гудки. К моему разочарованию тишину в кабинете не разорвало тонкое пищание входящего вызова. В лицо ударило жаром: может, оно и к лучшему. Не представлял, что было бы потом. Эпичная речь, эпичный бой и кто бы вышел победителем? Я дочитывал протоколы, переведя дыхание. Хмельницкий не заметил моего волнения, молча работал с компьютером. Я, наконец, поставил под каждым листом подпись.
— Да, всё верно, — устало вздохнул. Нет, всё же жаль, что федерал не Чернобожец, мой гениальный план ушёл в молоко. Хотя Аниматор и показался мне знакомым, но, как сказал Хмельницкий, мы все можем ошибиться...
— Ну что? Всё, поздравляю, вы теперь свободны, — ФСБешник с грустью смотрел на мою сгорбившуюся фигуру. После бойни в больнице я все ещё чувствовал себя неважно. Хорошо хоть на лице не осталось никаких следов. Грязный спортивный костюм я спрятал, не думаю, что федералы додумаются его искать. Яр был прав, заставив взять на вылазку эти тряпки. Не видел предка со вчерашнего вечера, но на самом деле и не хотел видеть. В этот раз он действительно перегнул палку. Пусть подумает о своём поведении.
— Ну, если всё, значит поеду домой, — я хлопнул себя по коленкам, встал.
— Хорошо, но если вдруг вспомните что-то важное по этому делу, позвоните.
Хмельницкий всунул мне в руки визитку. Всучил почти насильно. Я озадаченно крутил карточку в руке:
— Так вы же завершили расследование...
— Кто вам такое сказал?