— Бензин на исходе, — озабоченно сказал Крейбель. — Надо дотянуть, дотянуть во что бы то ни стало: не падать же нам в воду в десяти километрах от берега!
— Вы дотянете, Крейбель, теперь нам нечего беспокоиться, — сказал Бэдбюри.
Странный стук неожиданно заставил их замолчать. По металлическим бокам кабины снаружи защелкал частый град. Крейбель и Бэдбюри переглянулись, пораженные одной и той же догадкой: неужели их все-таки настигли?
Над морем в боевом строю шла тройка быстроходных германских истребителей. На этот раз фашисты не делали никаких предупреждений, не угрожали — они просто расстреливали беглецов из двенадцати пулеметов.
— Чорт побери! — сказал Крейбель. — Признаюсь, у меня сейчас совсем нет настроения драться: у нас осталось бензина на пятнадцать минут. Но делать нечего! Опустите, Бэдбюри, стекло.
Он повернул самолет и с бешеной скоростью повел его прямо на врагов. Но те не приняли этой лобовой атаки. Они ускользали в стороны и, проделывая головокружительные эволюции, всё норовили зайти Крейбелю в тыл. Пули продолжали колотить по фюзеляжу, по плоскостям и в двух местах пробили стекла кабины.
— Дело дрянь! — ворчал Крейбель, работая ручкой и педалями. — К сожалению, я не тренирован для высшего пилотажа… и у меня не сверхскоростной истребитель, развивающий шестьсот километров в час… Вот что, Бэдбюри: выбрасывайтесь-ка — и поскорей! Тут все время шныряют яхты, катеры — вас подберут. Если я не сумею уйти от них, я выпрыгну вслед за вами.
Бэдбюри колебался.
— Прыгайте, прыгайте! — закричал Крейбель и с силой пожал ему руку.
Через секунду Бэдбюри уже висел в воздухе под куполом своего парашюта и медленно опускался к воде. Он не думал о страшной опасности, которой подвергался сам, а с волнением и страхом наблюдал за Крейбелем. Мотор самолета скоро замолк, и машина стала планировать по пологой линии, преследуемая истребителями. Очевидно, в баках иссяк бензин.
Вдруг под самолетом мелькнула темная фигура. Через мгновение над ней раскрылся упругий белый зонт, но сейчас же шелк сморщился и обвис на прыгающих по ветру стропах.
— Оборвался! — со стоном вскричал Бэдбюри. — Проклятье! Он слишком тяжел! Он забыл выбросить «белый карлик».
Темная фигура молнией пронеслась в воздухе и со страшной силой врезалась в волны. И почти в тот же момент над головой Бэдбюри раздался оглушительный грохот: самолет Крейбеля вспыхнул изнутри и разломался на тысячи кусков.
Бэдбюри плохо помнит, что произошло потом. Он тонул и был уже без сознания, когда его подобрал немецкий катер береговой охраны. Очнулся он в Берлине, в тюрьме, откуда его некоторое время спустя препроводили в концентрационный лагерь. Он пробыл там три месяца, три страшных месяца, которые больше научили его сочувствовать чужим страданиям и ненавидеть, чем все сорок лет его предыдущей жизни.
Чудом удалось ему выбраться из неволи и попасть на родину.
Послесловие
Редакция газеты сочла нужным дать к статье Бэдбюри небольшое примечание. Автор его — кембриджский физик, который сравнивал Иосифа Крейбеля с Резерфордом. Разумеется, в этом примечании не было и не могло быть ничего, кроме некоторых элементарных разъяснений и неопределенных догадок, но для читателя, мало знакомого с новейшей физикой, оно, возможно, представит известный интерес. Приводим его поэтому целиком.
«Белыми карликами», — писал ученый кембриджец, — современные астрономы называют звезды особого типа, обладающие сравнительно небольшой величиной и огромной массой. Плотность их вещества в десятки тысяч раз больше плотности любых, даже наиболее плотных земных веществ. Астрономы объясняют эту чудовищную плотность «белых карликов» тем, что атомы их материи разрушены под воздействием сверхвысокой звездной температуры и обломки этих атомов стиснуты внутри звезд колоссальным давлением наружных слоев.
Всякий атом, как известно, состоит из положительно заряженного тяжелого ядра, вокруг которого обращаются отрицательные маленькие электроны. По своей величине ядро в тысячи и десятки тысяч раз меньше всего атома, но почти вся масса сосредоточена именно в нем, в этом неуловимо малом центре атома. В раскаленных недрах «белых карликов» с атомов, так сказать, «ободраны» все электроны, и ядра там существуют самостоятельно. Оголенные от электронов, эти ничтожные по величине, но сравнительно тяжелые частицы могут быть в десятки тысяч раз плотнее, чем более громоздкие целые атомы. Вот почему на «белых карликах» в единице объема может быть сосредоточено в тысячи раз больше вещества, чем у нас на Земле.