Несмех увидел, как нога Арин опускается прямо на голову, на лицо вкопанного в землю ребенка и тот зажмуривает глаза. Но в последний момент, когда до запрокинутого лица остается совсем немного, нога уходит в сторону, касается земли, вминается в нее всей тяжестью тела, поднимая облачко рыжей пыли. И вторая нога Арин отрывается от земли, неторопливо уходит назад.
Но плавное движение ступни Эйрис быстрее медленного отступления Арин. Колено светловолосой полностью распрямляется, стопа вытягивается, составив прямую линию с голенью и вторая, опорная, нога тоже распрямляется, пятка ее, поворачиваясь, скользит по земле… Покрытые налетом пыли пальцы поднятой, вытянутой, перевитой вздувшимися мышцами, неестественно длинной ноги медленно-медленно догоняют уходящее назад тело Арин и легким, кажущимся нежным, прикосновением дотрагиваются до выступающей косточки между маленьких грудей Арин. И, дотронувшись, словно отталкиваются. Нога Эйрис столь же плавно начинает движение назад, а ее противница медленно опускает голову; колено ноги, на которой она стоит, сгибается, тело, продолжающее движение назад, запрокидывается, и всей спиной, неторопливо, будто поддерживаемая невидимыми руками, Арин ложится на землю, а потом и темноволосая голова ее опускается на землю, затылком, разбрасывая пряди волос…
Слух вернулся к Несмеху так же внезапно, как и пропал. Звуки окружающего мира показались ему болезненно громкими.
Эйрис, опустившись рядом с Арин, положила ее голову на свое бедро и принялась осторожно растирать маленькие уши темнокожей девушки. Спустя минуту веки Арин дрогнули, и она, слабо застонав, вдохнула воздух.
Эйрис помогла ей сесть.
Повернув голову, Арин отыскала глазами Несмеха.
— Я виновата, полубрат! — проговорила она и закашлялась. И, справившись с кашлем, добавила: — Дух Огня овладел мною!
Несмех заметил, как шевельнулись уголки рта Эйрис.
— Ему следовало бы поблагодарить тебя! — заметила наставница Несмеха. И, юноше: — Ты сумел обратить этот огонь, верно?
— Если это означает — замедлить время, то — да! — ответил конгай.
Тень обиды легла на лицо Арин, но светловолосая не обратила на это внимания.
— Оу! Так даже? — сказала она, глядя на Несмеха с удовольствием и любопытством одновременно.
— Ты должна была предупредить меня, сестра! — недовольно проговорила Арин.
— Да? — В голосе Эйрис была ирония. — Разве не сказал Благородный Учитель: используй движение чужой жизни, чтобы укрепить свою!
— Но мы… — попыталась возразить побежденная.
— Арин! — властно сказала наставница юноши. — В моей крови — его кровь! Ты тверда на Пути. Но я — Харрок!
— Да… — шепнула Арин.
Взгляд Эйрис остановил Несмеха, собравшегося задать вопрос.
— Ты в порядке? — спросила она соплеменницу.
— Да! — Арин легко поднялась на ноги.
— Идем. Большой! — сказала Эйрис. — Ты увидел то, что необходимо! И сверх необходимого!
«Следующей ночью я начала рассказывать ему Предание.
…Шел двадцать первый год после восшествия на трон императора Ферроса. Двадцать один год назад закончилось Время Смуты, когда от Империи, раздираемой усобицами, отпали Тайдуан, Конг и Хурида, а Гурам перестал отправлять на север корабли с данью. Империя потеряла две трети своих земель, а по оставшимся бродили озверевшие от голода солдаты. Все, в ком текла хотя бы капля доблестной крови Вэрда Смелого, были вырезаны подчистую. Кроме одного [9]…»
ЮГ. ГИБЕЛЬНЫЙ ЛЕС. ДЕВЯТЬСОТ ДЕВЯНОСТО ТРЕТИЙ ГОД ПО ЛЕТОИСЧИСЛЕНИЮ ИМПЕРИИ
ДЕВЯТНАДЦАТЬ ЛЕТ ДО ПРИХОДА ОСВОБОДИТЕЛЯ
9
История о том, как светлейший Ролф, сын Асхенны, оказался в Конге и был избран, чтобы основать Город-на-берегу, рассказана в предыдущей книге летописи «Разбуженный дракон».