Выбрать главу
At once began to rise the cries that were fiercely sad-cries that called through the darkness and cold to one another and answered back.И тотчас же послышался вой -- дикий, заунывный вой; сквозь мрак и холод он долетал до них отовсюду. Conversation ceased.Путники шли молча. Daylight came at nine o'clock.Рассвело в девять часов. At midday the sky to the south warmed to rose-colour, and marked where the bulge of the earth intervened between the meridian sun and the northern world.В полдень небо на юге порозовело -- в том месте, где выпуклость земного шара встает преградой между полуденным солнцем и страной Севера. But the rose-colour swiftly faded.Но розовый отблеск быстро померк. The grey light of day that remained lasted until three o'clock, when it, too, faded, and the pall of the Arctic night descended upon the lone and silent land.Серый дневной свет, сменивший его, продержался до трех часов, потом и он погас, и над пустынным безмолвным краем опустился полог арктической ночи. As darkness came on, the hunting-cries to right and left and rear drew closer-so close that more than once they sent surges of fear through the toiling dogs, throwing them into short-lived panics.Как только наступила темнота, вой, преследовавший путников и справа, и слева, и сзади, послышался ближе; по временам он раздавался так близко, что собаки не выдерживали и начинали метаться в постромках. At the conclusion of one such panic, when he and Henry had got the dogs back in the traces, Bill said:После одного из таких припадков панического страха, когда Билл и Г енри снова привели упряжку в порядок, Билл сказал:
"I wisht they'd strike game somewheres, an' go away an' leave us alone."-- Хорошо бы они на какую-нибудь дичь напали и оставили нас в покое.
"They do get on the nerves horrible," Henry sympathised.-- Да, слушать их малоприятно, -- согласился Генри.
They spoke no more until camp was made.И они замолчали до следующего привала.
Henry was bending over and adding ice to the babbling pot of beans when he was startled by the sound of a blow, an exclamation from Bill, and a sharp snarling cry of pain from among the dogs.Генри стоял, нагнувшись, над закипающим котелком с бобами и подкладывал туда колотый лед, когда за его спиной вдруг послышался звук удара, возглас Билла и пронзительный визг.
He straightened up in time to see a dim form disappearing across the snow into the shelter of the dark.Он выпрямился и успел разглядеть только неясные очертания какого-то зверя, промчавшегося по снегу и скрывшегося в темноте.
Then he saw Bill, standing amid the dogs, half triumphant, half crestfallen, in one hand a stout club, in the other the tail and part of the body of a sun-cured salmon.Потом Г енри увидел, что Билл не то с торжествующим, не то с убитым видом стоит среди собак, держа в одной руке палку, а в другой хвост вяленого лосося.
"It got half of it," he announced; "but I got a whack at it jes' the same.-- Половину все-таки утащил! -- крикнул он. -Зато я всыпал ему как следует.
D'ye hear it squeal?"Слышал визг?
"What'd it look like?" Henry asked.-- А кто это? -- спросил Генри.
"Couldn't see.-- Не разобрал.
But it had four legs an' a mouth an' hair an' looked like any dog."Могу только сказать, что ноги, и пасть, и шкура у него имеются, как у всякой собаки.
"Must be a tame wolf, I reckon."-- Ручной волк, что ли?
"It's damned tame, whatever it is, comin' in here at feedin' time an' gettin' its whack of fish."-- Волк или не волк, только, должно быть, действительно ручной, если является прямо к кормежке и хватает рыбу.
That night, when supper was finished and they sat on the oblong box and pulled at their pipes, the circle of gleaming eyes drew in even closer than before.Этой ночью, когда они сидели после ужина на ящике, покуривая трубки, круг горящих глаз сузился еще больше.
"I wisht they'd spring up a bunch of moose or something, an' go away an' leave us alone," Bill said.-- Хорошо бы они стадо лосей где-нибудь спугнули и оставили нас в покое, -- сказал Билл.
Henry grunted with an intonation that was not all sympathy, and for a quarter of an hour they sat on in silence, Henry staring at the fire, and Bill at the circle of eyes that burned in the darkness just beyond the firelight.Его товарищ пробормотал что-то не совсем любезное, и минут двадцать они сидели молча: Генри -- уставившись на огонь, а Билл -- на круг горящих глаз, светившийся в темноте, совсем близко от костра.
"I wisht we was pullin' into McGurry right now," he began again.-- Хорошо было бы сейчас подкатить к МакГэрри... -- снова начал Билл.
"Shut up your wishin' and your croakin'," Henry burst out angrily. "Your stomach's sour. That's what's ailin' you.-- Да брось ты свое "хорошо бы", перестань ныть! -- не выдержал Г енри. -- Изжога у тебя, вот ты и скулишь.
Swallow a spoonful of sody, an' you'll sweeten up wonderful an' be more pleasant company."Выпей соды -- сразу полегчает, и мне с тобою будет веселее.
In the morning Henry was aroused by fervid blasphemy that proceeded from the mouth of Bill.Утром Генри разбудила отчаянная брань.
Henry propped himself up on an elbow and looked to see his comrade standing among the dogs beside the replenished fire, his arms raised in objurgation, his face distorted with passion.Он поднялся на локте и увидел, что Билл стоит среди собак у разгорающегося костра и с искаженным от бешенства лицом яростно размахивает руками.