Вот только обратной дороги уже не будет.
"Ты действительно сделаешь это?" - тихо спросила Блейк у него в голове. - "Фестиваль Витал - символ мира. Люди (и фавны!) придут туда радоваться и веселиться, наблюдать, как самые великие герои во всем Ремнанте - Охотники, меряются силой, чтобы определить лучшего. Ты действительно разрушишь это, на самом деле зальешь невинной кровью (а она обязательно прольется!) белый песок арены, нарядные улицы, зеленые парки... детские площадки? Ты превратишь праздник мира и сотрудничества в кровавую баню? Так ты хочешь, чтобы они запомнили нас? Так ты хочешь, чтобы люди думали о нас?"
Он почти слышал ее, почти видел ее печальное лицо, тихие слезы, текущие по щекам.
"Так ты хочешь, чтобы я запомнила тебя? Ты вообще сможешь жить после этого? Смотреть в зеркало, вставать по утрам, произносить мотивирующие речи новобранцам?"
"Это цена, что должна быть уплачена; это грех, что мы можем искупить позже" - начал Моррон свою привычную мантру, но осекся, осознав, насколько жалкой она звучит.
Воображаемая Блейк просто смотрела с самым страшным выражением на лице - разочарованием.
"У тебя есть только слова, Блейк" - тихо сказал он. - "У тебя нет иного пути. У Адама, кроме слов, есть дела, есть путь, есть выход. Может, не лучший, может, плохой, но все еще путь, до сих пор выход".
Последний раз настолько беспомощным он чувствовал себя, когда смотрел в заполненные слепым животным ужасом сиреневые глаза Лавендера Лайма. Последний раз чувствовал себя настолько грязным - когда его красная кровь брызнула ему на лицо, попала на губы...
-...раун! Браун, мать твою!
Он вздрогнул от резкого звука выстрела, разогнавшего тишину склада, и чуть наклонил голову, когда в затылок ему врезалась пуля. Оглянувшись, он заметил Хонга, махающего ему со второго этажа рукой.
- Ты там уже пятнадцать минут стоишь! Кончай пялиться на игрушки, тебе все равно такой не дадут! Я буду рассекать на нем! Я!
Браун на это только улыбнулся. На Хонга всегда можно было рассчитывать, чтобы превратить все происходящее в фарс. Иногда это было благословением.
Хотя чаще всего его просто хотелось стукнуть посильнее.
- Айда к нам! Курай распугал остальных, Скарлет метнулась за бухлом, я... ну, я типа взял на себя самую опасную миссию и выстрелил тебе в затылок.
- Ты мог просто спустится и похлопать меня по плечу, придурок... - проворчал Браун, отворачиваясь от Паладинов, и поднимаясь по лестнице.
- И в чем веселье? - не понял Хонг.
- Твое счастье, что ты маленький и хрупкий, - вздохнул Моррон, проходя в комнату и направляясь к раковине - вымыть руки. - Я даже стукнуть тебя как следует не могу - ты же развалишься нахрен.
- Давай я? - предложила Скарлет, разливая по стаканам водку.
- Эй! - забеспокоился Хонг. - Это против правил!
За почти полтора года партнерства он прекрасно выяснил границы, внутри которых может безнаказанно демонстрировать свое чувство юмора на своем партнере без опасности закончить кровавым пятном на стене - Браун позволял ему многое, пока это не выходило за очерченные им же рамки. Скарлет подобной терпимостью не страдала, и какие бы странные отношения не связывали эту парочку, профилактических звездюлей он чаще всего получал именно от девушки-койота.
- Правило команды номер один: "Когда кто-то хочет убить Хонга - остальные помогают", - процитировала Скарлет, пододвигая в центр стола закуску. - Больше никаких правил нет.
- Так может, нужно добавить новое? Что-то типа: "Нельзя передавать свои удары другим"?
- Может, - согласилась Скарлет. - Как насчет: "Десять льен за каждую тупую шутку"?
- Это... - задохнулся Хонг. - Это... Это жестокое обращение с фавнами!
- Это не может быть им, если я - тоже фавн.
Браун только улыбнулся себе под нос, слушая привычный треп своей команды.
- За что пьем-то? - спросил он.
К его удивлению, ответом ему была тишина.
- Ну... - наконец нерешительно начала Скарлет. - Мы вроде как планируем напоить тебя, босс.
- Зачем? - удивился он.
Оборачиваться, впрочем, не стал - его руки все еще не были чистыми.
- Ты стоял пятнадцать минут среди роботов и пялился в пустоту, - вступил Курай.
- Торчвик внезапно стал вести себя так, будто он здесь главный, - добавила Скарлет.
- А еще ты намыливаешь руки второй раз подряд, - подтвердил Хонг. - И, наверно, двадцатый - за сегодня. Ты делал так после смерти мальчишки Лайма.
- Что происходит, командир? - резюмировал Курай.
Браун ответил не сразу. Он аккуратно закрыл кран, тщательно вытер руки, осмотрел ладони... и все равно не мог отделаться от ощущения, что где-то в его порах, в крохотных складочках его "линии жизни" все еще остались частички крови Таксона.
Конечно, было глупо считать, что его команда ничего не заметит.
- А вы не видите? - он зашел с очевидного. - Все эти Паладины, весь этот Прах... фестиваль Витал, расширенный набор, подкрепление из Менаджери, с которым вот-вот выдвинется Адам?
- Ну, ты у нас босс, - после короткого молчания ответила Скарлет. - Ты показываешь куда стрелять, мы - жмем на курок.
Он вздохнул. Скарлет как всегда - слепо следует за вожаком. Наконец обернувшись к своей команде, он молча подошел к дивану, хлопнулся на него рядом с девушкой-койотом, взял стакан...
- Адам начинает войну, ребята, - сказал он, залпом опрокидывая в себя прозрачный огонь и, фыркнув, тяжело помотал головой, цапнув со стола кусок хлеба.
- Я не знаю, маленькая она будет или перерастет во вторую Войну за Права, но она будет. И ее начнем мы.
- Но ведь Война за Права не повторится, - возразил Курай. - Ты сам нас учил - это никому не нужно: ни нам, ни Королевствам. Если мы напугаем их достаточно...
- Я не знаю, Курай, - признался Моррон. - Не все происходит согласно моему пониманию правильного. Люди не всегда принимают решение, исходя из логики. Дерьмо иногда попадает на вентилятор, даже если его никто туда не кидал. А мы сейчас стоим перед огромной турбиной с целым экскаватором самого отборного говна в Ремнанте.
- Этот образ определенно надо запить, - заметил Хонг, забирая у Скарлет бутылку и подливая своему партнеру.
Дождавшись, когда Моррон уговорит и вторую, он продолжил:
- Я согласен, все это немного стремно, но это не объясняет того, почему ты вдруг стал слушаться Торчвика.
Браун только скривился.
Он действительно может доверять своей команде? Хонгу, с его гребанным Проявлением и отсутствием моральных запретов, которому даже война - просто "немного стремно"? Скарлет, с ее слепой преданностью вожакам (а кроме Брауна ведь были и вожаки посильнее)? Курай, который так мало говорил, что даже спустя полтора года Моррон не представлял, что происходит в его голове?
Он не мог рисковать Блейк. Только не ей.
- Это не продлится долго, - тяжело сказал он.
Это звучало, как обещание вскоре решить проблему, но на деле значило совсем иное.
Роман шантажировал его информацией о местонахождении Блейк, но проблема была в том, что это очень вряд ли долго останется тайной. Кошка-фавн могла быть очень упрямой - если она влезла в дела Белого Клыка однажды, она влезет и во второй раз... а после и в третий. Рано или поздно это выплывет.
А что она будет делать, когда Адам все-таки развяжет свою гребанную маленькую (Браун очень надеялся, что выйдет именно так) войну? Нет ни единого способа, которым она останется в стороне. Они узнают. Рано или поздно, так или иначе, но они узнают все.
Он не мог защитить Блейк - только отсрочить неизбежное.