- Эй, ты в порядке, педобир? - расслышал он отвратительно веселый голос своего партнера.
Лис стоял рядом, со счастливой усмешкой закинув на плечо дробовик, слабо дымящийся от последнего выстрела.
- Выглядишь как дерьмо, - добавил он. - Не то, чтобы это было необычно...
- Заткнись, Хонг, - вздохнул он, запрыгнув на полуразрушенную башню, которую он не так давно проломил собственным телом, чтобы получить лучший обзор на поле боя. - Просто заткнись.
- Ладно, босс. Но, если что я могу позвать ту девчушку-оленя, чтобы перевязала твои раны на мускулистом плече. Ей вроде как раз семнадцать - твой тип...
Лис поперхнулся своими словами, когда Браун повернул голову к нему - темно-карие глаза в окружении покрасневшего от ярости белка, заставили его вспомнить, что при всей терпимости его партнера, все, что так или иначе касалось Блейк Белладонны, было запретной темой, которую нельзя поднимать ни в коем случае.
-...Понял, не дурак. Пойду убивать роботов - уверен, они наставят мне достаточно синяков, чтобы тебе стало меня жалко.
Глава 4.
Единственный путь
- Братья и сестры, - поднявшись со своего места, громко сказал Браун, привлекая всеобщее внимание.
Небольшой кабак, один из самых приличных в фавн-районе Вейл, мгновенно затих. Дождавшись, когда все головы повернуться к нему, Моррон продолжил.
- Почти месяц прошел с тех пор, как вы присоединились к Белому Клыку. Вы были зелеными салагами, путающими правую и левую ногу, и понятия не имели о том, как на самом деле ведется эта война. ...Это не изменилось.
Он сделал паузу на мгновение, благосклонно улыбаясь робким смешкам, и продолжил:
- И все же мы уже ходили с вами в бой - вы сражались с врагами фавнов и победили. Вы помогали и прикрывали друг друга, упорно тренировались, исправляя свою врожденную криворукость под моим присмотром, и даже не были полностью бесполезны в этом. Я называю это победой. Я называю это: "Посвящение пройдено". Вчера всем вам открыли ауры, кроме тех, кто озаботился этим раньше. Мы не делаем это для случайных людей - никто во всем Ремнанте не делает; мы делаем это для тех, кого мы принимаем в семью. Сегодня - мы празднуем это!
- Бухаем! - поддержал его Хонг, разрушив всю торжественность момента, как будто открытие ауры не грандиозное предприятие.
Тогда как оно было. Аура защищала, делала сильнее, исцеляла; она была даром и благословением, физическим воплощением души, которая была у каждого живого существа в мире: у людей, фавнов и даже животных - не имели ее только Гримм. И все же, каждый рождался с "закрытой" аурой - и чтобы открыть ее, надо было либо оказаться на грани жизни и смерти (и даже тогда самостоятельное открытие ауры - большая редкость), либо воспользоваться чей-то помощью. Сама процедура активации ауры не была сложной, хотя и требовала большого напряжения у открывающего... и при всем при этом подавляющее большинство населения всю свою жизнь жило без нее.
Причиной этому были существа Гримм. Темные твари тянулись за отрицательными эмоциями, приходили туда, где было много страха и горя, боли и ненависти - и чуяли они их на огромных расстояниях. Впрочем, "чуяли" - не совсем верное слово, Гримм шли не за запахом - за эманациями души.
Открытая аура защищала своего хозяина, но закрытая делала тоже самое, просто иначе. Если обращаться к метафорам, то свободная аура походила на костер в ночи, свободно и ничего не скрывая, транслируя в окружающее пространство свои эмоции - Гримм "слышали" их намного дальше; закрытая же едва походила на свечку, и необходимы были действительно большие суммы отрицательных эмоций, испытываемых многими людьми одновременно, чтобы привлечь тварей темноты.
Открытие ауры, в культурном значении - это признание силы, обязанности не просто защитить себя и тех, кто рядом, но и способности владеть собой, не падать духом и не становится живым магнитом для Гримм. Впрочем, последнее - это скорее благое намерение, даже если ты не позволяешь эмоциям управлять собой, перестать чувствовать себе не запретишь...
- Бухаем! - дружным ревом поддержали лиса восемь новобранцев (которым оставалось быть таковыми последний вечер).
Из пятнадцати Браун выбрал себе восемь - две стандартных команды по четыре фавна. Остальных не выгнали, разумеется: раз уж они попали на базу, обратной дороги... не то, чтобы не стало, но это становилось гораздо сложнее сделать. Новичков потихоньку растащили себе другие отряды.
- Бухаем... - вздохнув, согласился Браун, возвращаясь на свое место.
Он кивнул хозяину, любезно предоставившему свое заведение на сутки, взымая плату только за еду и выпивку и расслабленно откинулся на спинку стула, с рассеянной улыбкой наблюдая за празднеством и двумя симпатичными кошками-фавнами, разносящими еду вдоль длинного общего стола. Он не был любителем участвовать в таких вечеринках, зато всегда любил наблюдать за такими редкими моментами радости, счастья и беззаботности: слишком редки они были в их грубой и жестокой работе.
Эти ребята пока никого не убили, не теряли товарищей в засаде, не убегали от облавы копов или частной армии SDC - пока они просто чувствовали, что делают важное дело, но не понимали, какова будет цена. Браун с готовностью объяснил бы, но, увы, есть много вещей в этой жизни, которые можно понять лишь испытав на собственной шкуре.
Он уже знал, как пойдет эта вечеринка - сначала все будут есть, пить и болтать, делясь впечатлениями: на жестком тренировочном марафоне, что устроил им Браун в последний месяц у ребят не было много сил и времени, чтобы толком узнать друг друга. Потом они разобьются на группки по интересам: Сэйбл - тот самый фавн-бык, что ненавидел компанию Шни больше всех, устроится рядом с Лили Бран, девчушкой-оленем, и попытается вытащить ее танцевать; Хонг будет заигрывать со Скарлет и закончится это фингалом под глазом, засосом на шее, и, возможно, сломанной кроватью; Курай растворится в тенях через несколько минут, отправившись куда-то по своим паучьим делам. Кто-то быстро напьется и уснет лицом в тарелке, кто-то будет орать песни, кто-то закончит ночь на полу, в обнимку с унитазом, а кто-то обязательно набьет кому-то морду.
На следующее утро, когда они вернутся на базу, они будут взахлеб рассказывать об этом неудачникам, что остались в лесах посреди ничего - тянуть лямку, а после, годы спустя, вдохновенно врать новичкам, что их ночь Посвящения закончилась штурмом офиса SDC, нарисованным ананасом на главной башне Бикона и связанной Глиндой Гудвич в подсобке.
И нет, он не преувеличивал - Хонг регулярно травил подобные байки. В них никто не верил, но слушали все с удовольствием.
Обычно он принимал участие во всем этом веселье - такие вечеринки способствовали командному духу ничуть не меньше, чем "крещенье огнем" в бою. Он ходил от группке к группке, травил собственные байки (в отличие от Хонга - почти правдивые!) и тихо сваливал, когда веселье достигало апогея и присутствие начальства начинало только мешать.
Он не оставался даже с собственной командой, и вовсе не потому, что пьяный Хонг был еще невыносимей трезвого, а пьяная Скарлет превращалась в лайт-версию трезвого Хонга.
Моррон Браун называл этих троих своей командой, хитрого несносного лиса - своим партнером, но правда заключалась в том, что его командой всегда были и навсегда останутся только два фавна: Адам Торус и Блейк Белладонна. Все остальные - это единомышленники, братья по оружию, даже друзья - но не семья, какой были когда-то они втроем.
Семья, которой больше не было. Процесс не был мгновенным - после того, как Блейк выбрала Адама, Браун честно пытался не позволить этому повлиять на их отношения, но быстро понял, что это сильнее его - он попросил у Адама место в другой команде и получил Хонга, Скарлет и Курай. Но и этого оказалось мало - на базе было всего две-три сотни фавнов: они все еще были слишком близко. И когда начался новый виток противостояния войны между Клыком и Атласом в тандеме с SDC, он решил что другой континент - это достаточно далеко.