Естественно. Иногда один дворянский клан пытается разделаться с другим, сваливая всё на террористов. Известны случаи. Но на меня пока покушались только революционеры. Я второй сын князя Белозёрова-Оболенского и мало кого из аристократов интересую, ведь титул должен достаться моему брату Павлу. Мерзкий тип, кстати. И родня мне только наполовину: его произвела на свет первая жена отца, плодовитость которой на этом и закончилась. Впрочем, претензий по этому поводу ни у кого, естественно, не было: княгиня сразу выполнила своё предназначение — принесла роду наследника. Девочки, которых нужно пристраивать и давать приданое, никому особо не нужны, ибо годятся только для заключения династических браков. В них мой отец был мало заинтересован: род Белозёровых-Оболенских и так забрался практически на самую вершину социальной лестницы. Дальше шли только Великие князья, то есть, братья императора, и сам Его Величество. Даже я умудрился сделать карьеру. Казалось бы: кто доверит руководящую должность аристократу, у которого нет родового Дара? Бред! Но если ты сын князя, который следит за порядком внутри раздираемой революционными идеями страны, очень многое тебе становится доступно, как бы к тебе ни относились окружающие. Включая собственного родителя.
— Спасибо, Андрей Ильич, — кивнул я ротмистру. — Вы свободны. Следуем дальше по плану. Подготовьте за оставшееся время отчёт о нападении.
— Слушаюсь, Ваше благородие! — щёлкнув каблуками, начальник охраны отступил назад и прикрыл дверь.
— Когда этих социалистов уже перебьют, наконец⁈ — капризно вздохнула Марина, убрав зеркальце. — Костя, долго им ещё безобразничать?
— Думаю, да. К сожалению. Когда зерно падает в благодатную почву, оно быстро прорастает. А красный ветер разносит семена по всей округе.
Наложница наморщила точёный носик.
— Не понимаю… Какие семена, что за ветер? Я спросила про революционеров.
— Знаю, детка, — я заставил себя улыбнуться. — Милашкам вроде тебя о таких вещах думать не нужно. Вы не пропадёте ни при империи, ни при… что бы там ни собирались построить социалисты. Дивный новый мир, кажется.
Девушка просияла.
— Ну, и хорошо! Я, правда, надеюсь, что ты всех их переловишь.
— Постараюсь.
Это же моя работа. К сожалению, революционеры плодятся, как мухи.
— Когда приедем, сразу к Орловым отправимся?
— Нет, сначала к графу Головину заглянем. Мне нужно передать ему предписания о принятии необходимых мер для грядущего высочайшего визита в Москву. А затем уж отправимся к Орловым. Долго в городе пробыть я не планирую, так что задерживаться не станем. Постараемся уложиться в сутки.
Девушка удручённо вздохнула.
— Как жаль! Я хотела посетить достопримечательности. Ни разу не была в Москве. Костя, — добавила она после короткой паузы, — ты ведь не прогонишь меня, когда женишься на Фифи? Оставишь меня при себе? Брак же договорной, ты её всё равно не любишь.
Я прикрыл глаза. Да, в Москву ехать пришлось не только из-за предписаний. Отец решил, что младший сын должен стать разменной монетой в примирении двух родов — нашего и Орловых. Давняя вражда, вроде как, затухла, и главы семейств договорились вступить в союз, ознаменовав его браком дочери графа Жозефины и моей скромной персоны. Конечно, Орлов предпочёл бы выдать своё сокровище за моего брата, но это было бы слишком жирно. На Павла у князя имелись планы получше. В общем, пожертвовали мною. Кто бы сомневался! Была у меня мысль свалить по дороге и податься за границу, но передумал: в конце концов, брак меня этот ни к чему не обязывал, а что я буду делать на чужбине? Здесь, по крайней мере, у меня есть дело. Правда, выполнял я его холодно, без огонька. Но проблема во мне самом: вот уже много лет, как ничто не способно пробудить во мне хоть какие-то сильные эмоции. Я смотрю на мир и людей равнодушно и спокойно — как тибетский монах, познавший дзен. По крайней мере, я читал, что такие есть.
— Да, детка, никакой любви — только дела. Так что не переживай: останешься со мной на прежнем положении.
Наложница просияла.
— Как я счастлива! Лучшая новость за весь день! А по магазинам тоже не пойдём? — вкрадчиво добавила она.
— Пока я буду заниматься делами, можешь прошвырнуться.
— Правда⁈ Ура! — Марина захлопала в ладоши.
Иногда своей детской непосредственностью она напоминала мне сестру — единственного человека, с которым у меня в этом мире сложились тёплые отношения. Мы с малышкой родились от второй жены князя с промежутком в три года, и она практически сразу сделала меня своим покровителем. Я не возражал. Должен же быть даже в этой жизни хоть какой-то лучик света.
На Николаевский вокзал прибыли в полдень. Наложница к этому времени задремала, так что пришлось её растолкать.
— Уже приехали? — протянула она, сладко зевнув и хлопая длинными ресницами. — Как пасмурно… Мне нужна шаль. Где же она…?
Встречали нас с зонтами, ибо с серого неба лил немилосердный дождь. Небоскрёбы Москвы таяли в дымке, превращавшей город в монохромное полотно импрессиониста.
— Ваше благородие, — поклонился офицер в серой форме Охранного отделения. — Капитан Рыбин. Позвольте приветствовать вас в первопрестольной. Его Светлость ожидает.
— Детка, прошвырнись по магазинам и проследи, чтобы багаж доставили в гостиницу, — сказал я Марине. Несмотря на недалёкость, в таких вещах на девушку можно было полностью положиться. — Я вернусь через пару часов или раньше.
— Конечно, Костя, — отозвалась та. — Эй, Матвей! Берём вещи и едем в «Метрополь»! — она направилась к моему камердинеру. — Давай быстрее, а то дождь начинает идти косо и вот-вот замочит мне туфли! Проклятый ветер…
Старик привык к её манере и только усмехался в седые усы. Он и сам отлично слышал моё распоряжение, а уж ему объяснять, что делать, не требовалось.
— Потом поедем по магазинам, — донесся до меня голос наложницы. — Нет, дождь не помешает.
В сопровождении телохранителей, офицера и его подчинённых я спустился с перрона и направился к ожидавшему чёрному броневику с двуглавым орлом, державшим факел и молнию. По обе стороны от БТРа стояли машины сопровождения с пулемётами и ракетными комплексами на крышах. Офицер открыл мне заднюю дверь, и я расположился на мягком велюровом сиденье. Пахло освежителем воздуха и совсем немного — бензином. Телохранители уселись напротив.
— Приятной поездки, Ваше благородие, — проговорил офицер и аккуратно закрыл дверь.
Через минуту автомобили двинулись в путь. За окном в пелене усиливающегося дождя проплывали дома, дворцы, мосты, бесчисленные церкви и многоуровневая железная дорога.
Сквозь панорамную крышу были видны парившие над кортежем дроны и беспилотники, готовые обрушить на любого, кто покусится на мою персону, смертельный огонь.
Откинувшись на спинку сиденья, я прикрыл глаза. Вот бы на меня устроили здесь нормальное покушение! Такое, во время которого от человека ничего не остаётся. Тогда я с чистым сердцем мог бы изобразить собственную смерть и свалить в неизвестность. Раствориться в дожде, смешаться с ним и исчезнуть — так же, как кровь в потоке становится в конце концов прозрачной. Такие мысли накатывали время от времени, однако я так и не предпринял ни одной попытки начать в этом мире жизнь заново. Зачем? У меня нет ничего, ради чего стоило бы напрягаться. Всё осталось в прошлом, в иной реальности. Там умерло, и там похоронено. А я просто еду сквозь дождь и человеческую ненависть. Служу империи.
Справа раздался глухой взрыв — словно совсем рядом прозвучал раскат грома! Ротмистр мгновенно прильнул к бронированному окну и тихо выругался.
— Кажется, по наши души! — сказал он спустя несколько секунд. В тот же миг автомобиль резко остановился. — Вот уроды! Заблокировали проезд! Ваше благородие, оставайтесь тут! — с этими словами он решительно открыл дверь и выскочил из машины.
Две трети телохранителей один за другим последовали за ним, на ходу доставая портативные, но очень мощные «ураганы», выпускающие за секунду по тридцать разрывных пуль. Последний охранник захлопнул дверь. Я вздохнул. Надежда на то, что нападающие хотя бы доберутся до броневика, ничтожна. Мои люди прекрасно обучены. По большей части, потому что я лично занимался их подготовкой.