— Вам нечего опасаться, господин Белозёров. Судите сами: от вас будет требоваться лишь выполнение простых заданий, к тому же, вы будете находиться под покровительством господина Аничкова. А при вашем знании местности, так сказать, вам ничего не будет стоить избежать опасности, если таковая всё же возникнет. По сути, вам не придётся делать ничего такого, чего бы вы уже не согласились делать для нашего красного друга.
Я усмехнулся.
— У вас своеобразное представление о дружбе, герр полковник. Если я соглашусь, мы с вами тоже подружимся?
Гольц серьёзно кивнул.
— Разумеется. Друзья Германии — мои друзья.
— И что же, по-вашему, я буду делать для господина Аничкова?
— Помогать ему избегать тех, кто будет его ловить. Ваших недавних подчинённых.
— Но это явно не то, что нужно от меня вам.
— Это, в том числе. Плюс сбор кое-каких сведений. Вам, как человеку, знающему о работе системы почти всё, это будет нетрудно сделать. Риски минимальны. А деньги хорошие.
— Суммы приличные, — согласился я, делая вид, что задумался над предложением. Но требовалось убедить Гольца, что мне действительно нужны деньги, и я готов продаться. Поэтому, немного помолчав, я сказал: — Но вы так смачно описали мои ценные способности, что мне стало очевидно: они стоят больше.
Полковник вперился в меня неподвижным взглядом. Его бледно-голубые глаза застыли, как у тигра, увидевшего добычу и готовящегося прыгнуть на неё из зарослей.
— Сколько вы хотите, господин Белозёров? — спросил он, стараясь говорить спокойно.
— Прибавьте к тому, что назвали, по пять тысяч и считайте, что уговорили меня подумать над предложением генштаба, — ответил я.
— Хорошо. Если согласитесь, получите. Но не больше. Как я сказал, наш бюджет далеко не резиновый.
Я поднялся, заканчивая разговор. Немцы могли бы давить на меня, если б у них оказался в руках мой Родник. Теперь же им оставалось только покупать. А это не совсем то, на что привыкли полагаться офицеры разведки кайзера. Кнут и пряник — вот их метод. Первого у них нет, значит, придётся убедить Гольца, что в моём случае вполне достаточно второго. Сыграю алчного мальца, разобиженного тем, что его выставили из страны. Но торопиться нельзя. Если соглашусь слишком быстро, полковник непременно заподозрит, что я планирую его надуть. В генштабе не дураки сидят. И конкретно этот офицер — явно опытный разведчик. Иначе его не было бы здесь, он не был бы полковником, и совершенно точно ему не поручили бы разговор со мной.
— Честь имею, — кивнул я прежде, чем выйти в коридор, где меня поджидал конвойный.
— Всё, веди назад, — сказал я ему. — Может, без меня там ещё не весь чай выдули. От разговора с вашим полковником аж в горле пересохло, — подмигнув, я двинулся вперёд.
Дорогу я запомнил. Всегда так делал — срабатывала выработанная годами привычка.
Глава 7
Под окном безупречным строем прошествовали выкрашенные в полевой зелёный немецкие бронеходы — «Грендели». Двигались они немного неуклюже, переставляя суставчатые конечности и покачивая установленными на спинах пушками, но в бою показывали себя отменно, быстро перемещаясь по пересечённой местности и практически не имея отдачи во время залпа. За ними проехала колонна плоских, как консервные банки со шпротами, танки. На мой взгляд, этот вид техники куда лучше бронеходов, представляющих куда более удобную мишень, но многие страны упорно производили их — от таких вот тяжёлых артиллерийских до совсем небольших, оснащённых пулемётами и гранатомётами. Гражданские варианты тоже существовали. Их использовала полиция и частные охранные компании. У аристократов, разумеется, тоже имелись такие. У некоторых — целые армии. Большая часть пилотировалась, но часть подобных машин была роботизированной. Правда, такие использовались разве что для патрулирования периметра — на большее их электронных мозгов не хватало.
Последними в колонне проехали три платформы на толстых колёсах. Они везли укрытые брезентом вертолёты. Над улицей парили дроны, следившие за тем, чтобы на транспорты не было совершено нападения. Британские спецслужбы не бездействовали и при любом удобном случае старались организовать диверсии. То и дело в новостях писали о взрывах на заводах, мостах и магистралях. Убивали политиков и военных. Зачастую для подобных акций вербовались местные жители, так что работы у контрразведки и службы безопасности хватало. Они тесно взаимодействовали с политическим сыском, ибо некоторые исполнители совершали диверсии именно из таких соображений. При этом даже считали себя истинными патриотами. Так что Гольц не соврал, говоря о том, что знаком со многими чинами из политического сыска. Как и я. Тут он был прав. Мне были хорошо известны люди, занимавшиеся противодействием шпионажу в России. И их методы — тоже. Я действительно мог бы стать полезным немецкой разведке, но мне было нужно, чтобы она стала полезна мне. Как и Аничков с его сторонниками и ресурсами. И, если всё пойдёт, как я задумал, то именно так и случится.