— Вы заблуждаетесь на счёт того, что нам ничего не светит в России. Понимаю: вам кажется, что серьёзных предпосылок для того, чтобы нас поддержали народные массы, нет. В отличие от Китая. Так?
Я кивнул.
— Совершенно верно. В Поднебесной у подавляющего большинства населения крайне тяжёлая жизнь. Почти ни у кого нет своего отдельного жилья, люди ютятся в крошечных квартирах по несколько семей, работы на всех не хватает, зарплаты мизерные, существует ограничение на количество детей, которых можно заводить, для нарушителей — штрафы. Которые большинство не в состоянии выплатить. Поэтому женщин заставляют делать аборты. Полиция коррумпирована, а триады почти всесильны, даже аристократам приходится с ними считаться и зачастую пользоваться их услугами или даже платить дань. В России дела обстоят совершено иначе. Простолюдины живут вполне прилично, даже крепостные. У них есть права, и они соблюдаются, потому что монарх понимает: массы нужно держать в спокойствии. Перегибы опасны. Аристократия его в этом поддерживает. Произвол, конечно, случается, но не приобретает особых масштабов. А главное — дворянство ни за что не пойдёт на смену государственного строя. Потому что он его полностью устраивает.
— Она не всесильная, господин Белозёров, — проговорил Аничков, как только я замолчал. — Но вы правы — нужно потрясение.
— Вот именно, — согласился я. — А его не предвидится.
Аничков улыбнулся, но глаза его остались холодными — глаза акулы, кружащей вокруг добычи, примериваясь, как бы её получше ухватить и уверенной, что деваться бедолаге некуда.
— Если условий нет, их нужно создать!
Я усмехнулся.
— И вы собираетесь этим заняться?
— Ну, разумеется! — серьёзно ответил Вождь. — Почва удобрена, сторонники революции есть и в рядах дворянства, и в рядах армии — что бы вы ни думали. Их немного, ибо идеалистов всегда не хватает. Но лиха беда начало.
— Да, ваша красная зараза разносится по миру, как поветрие. Но сколько, по-вашему, займёт времени создание этих самых условий?
Вождь пожал плечами.
— Может быть, годы, а может, и месяцы. Всё зависит от того, как пойдут дела. Думаете, я возвращаюсь в Россию, просто потому что соскучился?
— Полагаю, у вас есть план.
— Само собой. Конечно, я вас в него не посвящу. Но уверяю: дело выгорит! И тогда самым важным будет отделить зёрна от плевел.
— То есть, перебить тех, кто будет не согласен со сменой власти?
Аничков кивнул.
— Чистки — это первое, что делает новый режим. В числе кого вы хотите оказаться, господин Белозёров? Волков или овец?
Признаться, слова Аничкова меня заинтриговали. Явно он на что-то рассчитывал, причём в ближайшее время. Но внутри России кризис ему не создать. Аристократические кланы сильны и власть никому не уступят. Если даже какой-то из кланов создаст коалицию с целью переворота, то лишь для того, чтобы сменить правящую династию — то есть, забрать власть себе. Но точно не ради того, чтобы отдать её какому-то фанатику с идеями о социальном равенстве. Простолюдины же слишком привыкли к своему положению, чтобы выступить разом. Нет, тут кроется что-то иное…
Внешний удар!
Вот, что готовит Вождь! Я едва сдержался, чтобы не выдать своё озарение. Даже взял стакан и уставился в него, маскируя выражение лица. Взять себя в руки!
Что это может быть? Думай, ведьмак, соображай!
Нет, не ведьмак… Впрочем, неважно! Это сейчас вообще не главное. Надо понять, на что рассчитывает Вождь.
— Вижу, вы задумались, — сказал Аничков. — И правильно. Конечно, всегда можно уехать. Но что за судьба у вечного мытаря? Это не для вас. Вы и в Китае всего ничего пробыли — вон, как ухватились за возможность на родину вернуться. Да и амбиции у вас имеются. И я дам вам их реализовать. Какая вам, в сущности, разница, кто будет у власти? Вы же служите не людям, а стране. Верно?
Ох, плетёт! Прямо кружево! Не зря у него столько сторонников. И ведь преданных! Вон тот же Рапира — в огонь и воду за него готов. Или Ворон, который уже в России со списком военных, готовых поддержать Аничкова. Иначе говоря — предателей, изменников.
— Вы не убедите меня, что у вас что-то получится, — сказал я. — Всё это слова, не более. Понятия не имею, что вы собираетесь делать в России, но всё это очень быстро закончится. Зря вы думаете, что без меня вас не найдут. Выследят, как миленького. И в тот момент лучше всего для меня будет оказаться как можно дальше от вас.
Вождь подался вперёд, глядя мне в глаза.
— Так ведь вы уже себя запятнали, господин Белозёров, — проговорил он другим тоном. — Или думаете, я вас выгораживать стану, если меня возьмут?