И вдруг каждый из старейшин вспыхнул красным светом. Их пение оборвалось, и на смену ему пришли крики. От шаманов протянулись по воздуху дрожашие алые нити. Барон Самди в теле Нзинге ловко поймал их навершием трости, закрутил в пульсирующий от энергии жгут и направил на Камау и Аданнаю. В брата и сестру ударил поток силы. Они затряслись, словно по ним пропустили ток.
Скелет что-то выкрикнул, и всё погасло! Старейшины повалились без сознания на землю. Нзинге тоже упал. Ему возвращался прежний вид: призрак Барона таял, словно туман на утреннем ветру.
Камау с Аданнаей тоже медленно повалились в разные стороны. Теперь из тела были совершенно чистыми — ни намёка на нанесённые узоры.
Барабаны постепенно замолкли. Пучки трав по периметру площади дружно погасли. И тогда жители деревни бросились к шаманам, чтобы помочь им.
Глава 37
Мы выступили на рассвете. Камау и его сестре требовалось время, чтобы прийти в себя после ритуала. Мы не видели их, пока не собрались на краю деревни, чтобы отправиться в путь. Когда унганы явились, то выглядели вполне обычно, только на их коже появились едва заметные узоры, похожие на татуировки, которых прежде не было. Видимо, последствия ритуала.
— Как вы себя чувствуете? — спросила Алёна.
— Потрясающе, — ответил Камау. — Словно тебя переполняет сила, которую ты даже представить не мог.
— Да, удивительное ощущение, — кивнула Аданная. — Даже страшно немного. Надеюсь, мы с ней справимся.
Провожали нас всей деревней. Даже совсем древние старики и старухи пришли попрощаться. Выслушав все напутствия, мы, наконец, выдвинулись в дорогу. Идти следовало через джунгли, чтобы не попадаться на глаза патрулям и дронам, парившим над лесом. К счастью, густые кроны надёжно скрывали наши передвижения. И ещё — не следовало забывать, что мы шагаем по землям Пустоши. И её зелёное великолепие было обманчиво: и растения, и животные здесь были отравлены магией. Приходилось держать ухо востро. Правда, первая половина дня прошла без приключений, и мы почти расслабились. Вернее, мои спутницы. Они-то не имели большого опыта путешествий по подобным местам. Юшен просто не боялась и чувствовал себя, как рыба в воде. Что неудивительно. А вот я и унганы глазели по сторонам в оба.
— Остались сутки, — сказал Камау, когда мы устроились на привал возле небольшой, заросшей вдоль берегов реки. — Если не будет задержек, успеем вовремя.
— Хорошо бы, — проговорила Мейлин. — Мне всё время кажется, что из зарослей вот-вот кто-нибудь выпрыгнет.
— Мы почувствуем присутствие твари Пустоши, — сказала Аданная. — От них исходит очень характерная аура безумия и хаоса.
— Ну, не ото всех, — подала голос Юшен.
— От всех! — отрезал Камау. — И от тебя, в том числе.
Хули-цзин вздрогнула. Взгляд у неё стал растерянный. Я, впрочем, тоже не ожидал подобного поворота беседы.
Все дружно уставились на Юшен. Она смущённо усмехнулась.
— Как это понимать⁈ — резко спросила Мейлин, сверля её взглядом.
— Я что-то не соображу… — проговорила Ирма, нахмурившись.
И тут вопросительные взгляды обратились на меня.
— Костя? — проговорила Алёна.
Я развёл руками.
— Ну, что ж, коли для некоторых это так очевидно, не вижу смысла отпираться. Да, Юшен одна из обитательниц Пустоши.
— Твою ж мать! — выдохнула Мейлин. — Я чувствовала, что с этой сукой что-то не так! С самого начала!
— Ты не шутишь⁈ — спросила Алёна, с испугом глядя на хули-цзин.
— Нет, милая. Это правда. Юшен, на самом деле, не маг. Она — оборотень.
— Лисица! — воскликнула возмущённо Мейлин. — Теперь мне всё ясно! Как ты мог держать её рядом с нами⁈
— То есть, она… — вставила Ирма, глядя на Юшен, как будто видела её впервые, — монстр⁈
— По-моему, я очень даже ничего! — обиделась хули-цзин. — Получше некоторых, уж во всяком случае.
— А ты, вообще, в курсе, что она людоед⁈ — напустилась на меня Мейлин. — И может напускать чары! И высасывать Ци!