Машина запылила на взгорке. Виктор Мартыненко долго вглядывался, потом кинул бурильщикам:
— Сам едет... Пойду порадую...
И когда Гребнев вышел из машины, крикнул еще издали:
— Сергеич, новое алмазное долото прислали!
— Да ну, — засветился Гребнев. — Держись теперь, Крамаров!
Так кто же виноват, что бригада Гребнева пока не самая первая?
1976 г.
Три огня
Снеговой, когда я заговорил о деле, некоторое время смотрел на меня молча, раздумывая о чем-то своем. Это у него такая привычка — не торопиться с ответом.
Прямо от окон его кабинета начиналось хлопковое поле, сейчас оно дымилось паром на солнышке, мальчишка в тюбетейке, с портфелем в руках собирал фиалки на обочине арыка, за дорогой виднелся в весеннем мареве кишлак, над ним белели далекие вершины гор. Новый завод стоял по соседству с хлопковым полем. Снеговой — начальник планово-экономического отдела завода — сказал, кивнув в сторону заводских корпусов:
— Вот там, значит, все и крутится...
А закрутилось это года полтора назад. И неожиданно столкнулись судьбы самых разных людей, их характеры, мнения. Трое меня в особенности заинтересовали. На то были свои причины. Первый — Попов, коренастый, громогласный, напористый, характера прямого, решительного. О нем говорят так: «Этот за что ни возьмется — обязательно доведет дело до конца». Иванов — человек чуть выше среднего роста, добродушный, голубоглазый, с совершенно седой головой, хотя по возрасту совсем не старый. Его и в цехе зовут — «Седой». Махкамбаев — тоже весь поседевший. «Двенадцать лет назад, когда завод начали строить — черный был, как все таджики», — смеется он. Махкамбаев живой, подвижный и по первому взгляду характера веселого, открытого...
Итак, Попов Евгений Николаевич — начальник цеха, Иванов Анатолий Владимирович — мастер, а Махкамбаев Салим Маджидович у них — директором завода.
Диковинное растение стоит в кабинете у Попова — то ли фикус, то ли пальма, полкомнаты занимает. До чего же приятно видеть его рядом, когда за окном жара под пятьдесят градусов. Но в тот день Попова даже это обстоятельство не радовало. Позвонил начальнику производственного отдела Галушкину:
— Зайди, Николай Васильевич.
С Галушкиным работали они когда-то вместе в Новокузнецке, на алюминиевом. Старый опытный производственник — тот был начальником корпуса, а Попов у него старшим мастером смены. Тут, вишь, по-другому. Но осталось у Попова глубокое уважение к опыту, мастерству товарища. Золотой осенью семьдесят четвертого приехал Попов сюда, в Турсун-заде. А через полгода завод выдал первый алюминий. Начали они с Галушкиным работать с радостью: было где развернуться. В Красноярске, откуда Попов приехал,
один только цех был мощностью на 100 килоампер, а тут корпуса спроектированы на 160 килоампер. Завод строился, как говорится, по последнему слову техники: он должен был работать на обожженных анодах. Уже первый алюминий шел с высоким качеством. Условия труда несравнимы с прежними, там, где довелось работать раньше: чистое производство.
Когда Галушкин пришел, Попов спросил его:
— Не знаешь, как там, в шестом корпусе, на опытных ваннах?
— Вчера видел старшего мастера — вроде бы ничего. А что такое?
Галушкин присел у стола. Некоторое время назад уже после того, как пошел алюминий, специалисты из научно-исследовательского института предложили увеличить напряжение на уже действующих агрегатах на пять килоампер: это дало бы прибавку металла. Производственники, естественно, заволновались: сомнений было много. «А ванны не посадим?», «Не надорваться бы», «А расход электроэнергии?», «Опять же заманчиво: прибавка металла». Попов с самого начала был против. Однако решили попробовать. К трем электролизным ваннам в шестом корпусе сделали специальную подводку, стали отрабатывать параметры работы. Занимался этим старший мастер опытного цеха Спесивцев Алексей Никитич. Он сразу загорелся новым делом. Ванны работали в режиме, хотя ни Попова, ни мастеров это еще ни в чем не убеждало.
— Ладно, пусть там ученые экспериментируют, — сказал Попов, — а мы будем металл давать.
И вот так оно и шло до сегодняшнего дня. А сегодня позвонил главный инженер Курохтин и объявил: решается вопрос о переводе всего производства на 170 килоампер. Сейчас Галушкин, услышав это, чуть на стуле не подпрыгнул:
— Да они что там?
— Говорят, что опытные работы подтверждают.
— Но это ж только опыты.