Не то чтоб директора одолевало мелкое честолюбие — помнить будут люди, если он клуб поставит. Нет, просто очень клуб нужен селу. А с другой стороны, как подумаешь, что мясо сегодня нужнее, а у них совхоз животноводческий. Да, вот тут и покрутись...
В одну такую ночь промаялся директор без сна, делать нечего — встал в самую что ни на есть рань и пошел по селу. Длинная улица, повторяя береговую линию, тянулась вдоль залива Терпения. Справа в тумане терялась долина, на горизонте вставали побеленные снегом вершины сопок. Слева за пологим берегом уходило вдаль море. Солнце поднималось прямо из воды необыкновенно большое и чистое. Сколько раз еще там, где жил раньше, в Крыму, бывало, специально ездил на Ай-Петри с ночевкой, чтоб поглядеть, как солнце встает над морем. Но это солнце особое — они тут, на самом краю земли, встречают его первыми.
Петухов работал в Крыму главным ветврачом большого треста. Мотался по совхозам, не спал ночей, привык и к работе, и к дому, и к своей суетной жизни. Но вдруг однажды будто ударило что-то в сердце: «Неужели это и все? Неужели же так всю жизнь? Но есть же другие дали, другие люди? И совсем другая жизнь?»
Вот тоже, как сегодня, проснулся на рассвете и стал думать: а если, скажем, поехать куда-нибудь на БАМ или там на Камчатку? Интересно ведь. Куда, а тут работа? Но и там без дела сидеть не будет. А может, просто блажь? Ему так все и говорили: не юноша романтику искать, за пятьдесят ведь. Жена, работавшая учительницей, реагировала на это неопределенно: сам, мол, решай. Он написал письмо на Сахалин. Пришел ответ: требуется человек вашей специальности. Один знакомый подковырнул:
— Квартира-то за тобой в Симферополе остается?
— Остается.
— Так можно ехать...
— Давай и ты.
— А зачем?
Правда, а зачем?..
На Сахалине его встретило ясное солнце, и все было в осеннем золоте. Но пока он добирался до места своей работы, зарядил дождь и лил, не переставая, много дней подряд, и кругом стояла туманная мгла. К тому же, за неимением жилья четыре месяца пришлось жить в совхозной конторе, в кабинете главного инженера.
И пошли самые обыкновенные будни. Такие же, как в Крыму. Только там было теплее, светлее, и уютная квартира, и он какой-никакой начальник в тресте, и размах — вся область под рукой. А тут все хозяйство — двадцать километров вдоль залива и несколько старых ферм. И опять же село, и еще сознание — на самом краю земли. Мать честная, и, правда, зачем же я ехал?
Он работать любит. И умеет. Для него работа — это делать дело. Чтоб дело было видно. Правда, работу ветеринарного врача в совхозе трудно видеть. Однако то, что порядка на фермах стало больше, заметили все.
Но всего заметнее стали дела Петухова, когда назначили его директором и он рьяно взялся за дело.
Трудное хозяйство принял Петухов. Свинарники были сборно-щитовые. Они их звали сборно-щелевые. И так, и сяк ломал голову новый директор — что делать. Строить новые? А из чего? Хозяйство небогатое, каждая доска, каждый гвоздь на счету. Недаром же говорят: за морем телушка — полушка, да перевоз рубль. Выручила смекалка. В одном из корпусов с северной стороны — откуда самые холодные ветры, — сделали дополнительную стенку, засыпали шлаком. Во втором — обшили стенки рубероидом, сделали обогреваемые полы. Там, где отделение для поросят, — под полом оборудовали паровое отопление. Это была его директорская идея — он видел такие полы там, на материке, в Джанкое.
Нет, что ни говори — хорошие мужики ему попались в совхозе. Вот соорудили они тут прочный свинарник, а как корма раздавать?
Галя Тарбакова давно тут работает. Пришла, сказала директору:
— Соберите мужиков, пусть что-то придумают: нельзя так дальше.
И показала свои руки. Свинарь Никитин, светлая голова, придумал, как механизировать раздачу кормов. Собрали они приспособление — «луноход» называется — и такое облегчение женщинам. Этот «луноход» теперь и на подъездном пути орудует, где корма из вагонов разгружают,
...В одном месте Петухов остановился. У дома стояли две машины, украшенные для свадьбы. Это кто же? А, да это же Лида Козицына замуж собирается. А будущий муж — это свинарь Делгад Насруддинов.