— Разбирайся тут сам.
— Что так?
— Геологи называются! Вцепились в эти кабинеты!
Заместитель, рыжий, легкий на ногу, тут же взвился:
— А геолог что? Не человек? Напридумывали — рюкзак, гитара, романтика. А из маршрута он вернется весь ободранный, искусанный комарами — ему поработать над материалами тоже хочется в человеческих условиях.
— Ох, какой ты понятливый, — хмыкнул Сорокин. — И снова повторил: — Ну вот и разбирайся сам.
Сказал и уехал в Денисовку. Он ездил туда чаще, чем в другие места. Но не потому, что это недалеко от Чульмана. В Денисовке он когда-то начинал коллектором. Бурильщики поднимали керн, он документироровал. Те бурильщики все еще работают там, и всякий раз, приезжая в Денисовку, он испытывает такое чувство, будто вернулся в далекое детство.
Но детство его прошло в Новочеркасске. Здесь окончил институт. В журнале прочитал про Чульман. Там начинались крупные работы. Его больше всего поразили объемы — требовалось три тонны оконной замазки. И еще — экзотическая фамилия первого начальника экспедиции: Перваго. Замазка та давно уже осыпалась, а Перваго много позже он сменил на посту начальника. В том, что мир тесен и иная случайность порой кажется закономерностью, Сорокин убедился однажды в Якутске. В гостинице подошел к нему человек и спросил:
— Не был ли ваш отец преподавателем в Новочеркасском институте?
— Да. Читал марксизм-ленинизм.
— Я слушал его лекции. Где он теперь?
— Погиб на фронте.
Они молчали. Сорокину подумалось, как хотелось бы встретить человека, знавшего отца на фронте. Отец его был полковым комиссаром и погиб в первые дни войны...
На Денисовском участке его лаем встретила собака Кучка.
— Начальство не узнает, ай-ай, — пошутил старый бурильщик Иван Петрович Лосюк. Это с ним двадцать с лишним лет назад начинал Сорокин.
Ходили по буровой. Мастер Блинов жаловался на отсутствие запчастей, не хватало тракторов для перевозки буровых. Сорокин привычно слушал, привычно замечал для себя: об этом поговорить там-то, по этому вопросу позвонить в Якутск. Все было привычным. И только с одним не мог свыкнуться, что и он, и все эти люди — Блинов, Лосюк, Шмальц, Бенке уже не молоды. Вся жизнь их прошла здесь. Помнится, будто недавно еще договаривались: «Ты ко мне под Ригу приезжай». «Что там Рига? Вот у нас на Полтавщине!». «Бросьте вы! На пенсию выйдем — к нам в Новочеркасск! Какие места!»
Куда там! Все тут корни пустили, в Якутии.
Удивительные люди эти геологи. С виду кажется — беспокойное, кочевое племя. А сердцем чаще прирастают там, где все стало обыденным, но навсегда своим. Может, оттого все чаще тянет его, Сорокина, не в Новочеркасск, а в Денисовку, а если засидится месяц-другой по делам в Москве — Чульман начинает сниться.
Из Денисовки, не заходя в контору — пусть делят там эти треклятые кабинеты — поехал прямо в аэропорт, сел в вертолет и полетел на Дес. Так они называли крупное железнорудное месторождение, детальную разведку которого вела изыскательская партия Валерия Котина. И начальник, и главный геолог были молоды. Сорокин давно беспокоился — как у них там? А времени выбраться все не хватало.
На Десе к вертолету выскочила целая орава пацанвы.
— Откуда их столько? — удивился Сорокин. Поселок с вертолета показался крошечным.
— Растем. Вчера тут столько переживаний было. Жена помбура Хатиркаева родила двойню. Вы б нам денег на детясли подкинули под эту марку.
— Ладно-ладно. Бог подаст. Ты давай по делу.
Они ему докладывали вдвоем — Котин и главный геолог Кравченко. Дела шли неплохо во всех пяти буровых бригадах: с заданием справлялись досрочно. Рассказывали, что построили общежитие, сейчас вот детсад кончают, телефонизацией занимаются. Сорокин слушал с удовольствием. Хорошо распорядились ребята. В распадке добротный поселок поставили. Ничего, хваткие хлопцы, напрасно о них беспокоился.
— У нас какая беда? Бертонитовых глин не хватает, одна тонна осталась. Много теряем на перевозках. Надо бы нам о дорогах подумать.
Котин говорил ровно, Сорокин слушал, как всегда отмечая про себя, что надо предпринять.
— А Кравченко у нас третьего дня партбилет вручили на бюро райкома, — сообщил он.
— Чего это ты вдруг про Кравченко?
— Может, отцу позвоните в Днепропетровск? Обрадуется.
И опять Сорокин подумал о закономерности случайного в жизни. Вот он работал с Блиновым на Денисовском, а Котин — поммастера у Блинова. А здесь когда-то они искали железо с отцом Кравченко. Он теперь профессор в Днепропетровске. Уезжал из Чульмана, все говорили: