Вершинин торчал в цеху смену за сменой. Он осваивал резец, но пошел дальше. Поняв, что при высоких скоростях резец нестоек против ударов, он предложил поставить станок на фундамент, чтобы устранить вибрацию, приладил защитный экран, и дело пошло лучше. Это в тот год ему вручили значок «Отличник автотракторной промышленности».
Он твердо убежден, что жизнь на том и стоит, чтобы человек не просто жил день за днем, а думал над тем, что он делает.
Неумолчным ровным гулом наполнен цех, пахнет сверкающая стружка пережженным машинным маслом, на столе под рукой у Вершинина высится горка готовых деталей. Я заметил, пока он разговаривает со мной, у него одно выражение лица — веселое, глаза поблескивают, но вот он надевает очки, нажимает кнопку. Бешено вращается шпиндель с заготовкой, Вершинин слегка склоняется над станком, и это уже другой человек. Кажется, ничто не может оторвать его от работы.
Мы потом много и долго говорили с Денисом Ивановичем про цех, про работу.
Он рассказывает, что как наставник подготовил пятнадцать учеников своих. Иные до сих пор рядом. Александр Сидо, например. Вот станок его напротив. Это теперь мастер настоящий. У него уже свой ученик Сережа Корнилов из того самого ремесленного училища, которое закончил Вершинин много лет назад. Еще Саша Гуляев, любимый Вершинина ученик. Он этого не скрывает.
А многие перешли в литейный цех. Там дают пятый разряд. Может, оно и понятно. Надо расти человеку, без этого нельзя. Вон Кураев Алексей Иванович был у нас тут слесарем по штампам вроде бы недавно. Учился заочно. А сейчас во как взлетел — управляющий инструментальным производством. А Борис Петрович Крутов — тоже со мной слесарем работал — заместителем у него.
— Не завидуете? — спросил я и, устыдившись бестактности, поправился: — Хорошей завистью?
— Чему завидовать? — не задумываясь, ответил Вершинин. У меня ж работа в тыщу раз интереснее.
Подошел парень в спецовке, в берете, поздоровался.
— Упарился, Денис Иванович!
— Так ты вон наваливаешь на тележку гору поковок: Ты кран-балку возьми.
— Скорее ж хочется.
— Нет, ты уж поаккуратнее.
Когда отошел, Вершинин рассказал, что мать его работает гардеробщицей. Встретила Вершинина, просит — отбился парень от рук, форменный тунеядец, на учете в милиции. Помоги, мол. Вершинин — в милицию. «Хочешь взять?» — говорят. «Хочу, и человеком сделаю». «Ой, гляди!» Дали направление. Вершинин с матерью, с этим самым парнем к начальнику цеха: так и так, мол. Тот посмотрел документы, говорит матери с сыном: «Вы выйдите, а ты, Денис Иванович, останься... Я об этом парне. Летун же он, Денис Иванович». — «Вижу. Ну и что?» — «Так до милиции докатился». — «Если мы не возьмемся, куда же он?» — «Ты лично берешься за него?» — «Я лично берусь».
И устроил к себе на участок подсобником.
— Работает. Глядишь, со временем того же Кураева или Крутова заменит, — сказал Вершинин и, вздохнув, закончил: — Только ой сколько труда придется положить. Это, брат, не детали на станке вытачивать: человека на ноги ставить.
В тот свой последний приезд в родное Медведково, прощаясь с Сафонием Кузьмичом, Вершинин спросил:
— А ты, случайно, не знаешь, может, где сохранилась какая поделка отцовская?
— Ты про солонку, что ли? — догадался дядя.
— Ну да.
— Вряд ли. Старое-то все порастеряли. Помнишь, конный двор в колхозе был? Шестьдесят две лошади. Как сейчас помню. Нынче одна на все село... Да... А про солонку ты не печалься. Свою сделаешь.
Он, Вершинин, сделает. А не он, так его внук. Того тоже Денисом назвали.
1984 г.
«Секрет фирмы»
— Вот «шпиона» поймали, — сказал молодой лесоруб бригадиру Павлу Васильевичу Попову:
— Какого еще шпиона? — бригадир был с головой занят подготовкой к смене, ему не до шуток.
— Из тех, что ищут у нас третью машину, — в голосе лесоруба горькая обида.
Бригадир обернулся. Перед ним стоял пожилой, небритый человек.
— Ты серьезно? И сколько же искал?
Человек отвел глаза.
— За двое суток. Не верится...
Попов, коренастый, черноволосый, вытирая руки ветошью, рассмеялся:
— Ну, ты даешь, в тайге, выходит, хоронился?
— Было дело.
— А так вроде бы серьезный мужик, — сказал ему с укоризной бригадир.
Незнакомец молчал...
Более миллиона кубометров древесины добыла бригада Попова за минувшую пятилетку. Больше, чем любая другая в отрасли. Столько же, сколько средний леспромхоз. А им не верят. Говорят, у них в тайге спрятана... третья машина, только они ее не показывают. Не верят соседи, что рядом. Одного такого неверующего специалиста прислали на работу из соседнего леспромхоза. «Ну, — сказал он, — теперь я этого Попова достану». Тоже искал третью машину. Не нашел. Так неверующим и уехал.