А в бригаде Попова уже привыкли к этому неверию и к каверзным вопросам о третьей машине, и к вопросам о мнимых приписках. Но продолжают себе работать, как и раньше: давать 300 тысяч кубометров древесины в год. Это высшая выработка в отрасли. Нынче вот решили за одну пятилетку выполнить две.
За окном монотонно гудит и ворочается поселок, а еще дальше синяя по весне тайга, его, Попова, царство.
— Вот видишь, по сию пору не верят, — качает головой бригадир. — Ну да леший с ними! А мы, как давали лес, так и даем. И никакого секрета в нашей работе нет. Хотя кто-то пустил расхожую шутку о каком-то «секрете фирмы» Попова.
Между тем секрет все-таки есть. И знает его только один Павел Попов...
В глухих костромских лесах у деревни Дюкова, что неподалеку от речки Ветлуги, сразу после войны работал Павел Попов на лесоучастке. Заготавливали клепку. Числился Павел лесорубом, но себя он больше любил называть трелевщиком. Слово красивое, да и ближе к истине. Был под его началом конь по кличке Сильный, который, впрочем, отличался больше худобой, чем силой. На нем Павел эту клепку возил на нижний склад на берегу Ветлуги. Там приемщик, веселый демобилизованный солдат без ноги, встречал его неизменной фразой:
— Даешь лес стране, лесоруб!
— Даем, даем лес, — в тон ему отвечал Павел.
Потом Павел стал вальщиком, бригадиром. Того солдата уже не видел, коня Сильного отдали другому, а Павел все тосковал о нем, о красном флажке ударника над дугой, за который он так страстно бился, о веселом солдате.
Когда лесоучасток истощился, поехал Попов со своим другом Николаем Вальцевым в поселок Таежный на Тюменщине. Кто-то из родственников подсказал им этот адрес. Когда Павел ехал по стране и видел послевоенные новостройки, опять вспомнились ему солдатские слова. Выходит, он, Павел, тоже дал лес стране.
Устроились они в Таежном. Вальцев шофером, Попов — вальщиком. Чуть позже бригадиром. С жильем тоже хорошо. У хозяев четверо по лавкам. Да у Николая с Павлом, кроме жен, по двое ребятишек.
Год пожили. Николаю ничего. А Павел загрустил: техника хилая, бригады слабые.
— Нет у меня, Коля, здесь простора, — сказал он.
— Ишь чего захотел!
— А как же? Тайга под силу не каждому.
— На орден метишь?
— А чего же?
— Ну тогда вот новый леспромхоз создается. Там техника помощнее.
Был в ту пору Павел комсомольцем. Решил в Комсомольский леспромхоз уехать.
Когда спустя несколько лет Попов получил первый орден Ленина, Николай приезжал поздравлять его, и они вспомнили тот старый разговор.
В 1963-м семейство Павла Попова в количестве четырех человек — жены Маши и двоих детей, Тани и Алеши, поселилось на Зеленой улице, в отдельном «особняке». Стал Попов работать вальщиком. Тут заметил его старый лесоруб Тимофей Ефремов и порекомендовал в бригадиры.
Начались привычные будни. Зимой снег по пояс, а ты с тяжелой бензопилой на плече, от дерева к дереву, летом комарье ест поедом. А сучкорубу не слаще. Попробуй топором от темна до темна потюкать. Да и тому же трелевщику и чокеровщику разве легко? В те поры труд лесоруба был тяжким. А Павел не уставал. Они сейчас, в свои пятьдесят два года, как железный.
Ну еще отрада — возвращение в «особняк» на Зеленой улице. Он представлял собой половину вагончика, стоявшего в глухом тупике. В доме всегда была радость: жена и дети.
Один раз приехал в гости к Попову знакомый бригадир с женой из соседнего леспромхоза. Та руками всплеснула:
— Как же вы можете с детьми в таких условиях?
Маша Попова и бровью не повела:
— Все будет.
— Так годы проходят.
— Но с годами что-то и приходит...
«Ах, жена моя Маша, — часто думает Попов, — золотое мое сердце». Впрочем, почему думает? Он и сегодня, не скрывая, говорит:
— Люблю свою жену. Великое это дело — добрая и умная жена. Как мы бедствовали, мерзли в том же Таежном, Комсомольском на первых порах. Но худого слова от нее не слышал. Только одно: «Ты уж гляди там, Паша, не роняй себя. Люди тебя уважают». А дети подросли и тоже: «Папа, что там вон в районной газете пишут, будто Коуров тебя обгоняет?» Мы с ним тогда соревновались. Был такой случай. Это уже недавно. Погода, как на заказ. А тут три дня праздник. Я сговорил восьмерых мужиков: давайте, мол, останемся, а позже, в непогодь отгуляем. Зато уж точно к плану прибавка надежная.
Остались они на участке. Все уехали. Утром Попов поздравил всех со славной годовщиной и — за дело. Крепко поработали. Под настроение. А к вечеру смотрят — катит Маша по зимнику с внуком Леней. Да и еще кое-кого из жен других лесорубов с собой везет. То-то был праздник.