Подключили пожарный насос, сделали. На стоянках механическая служба не сходила на берег: еще и еще раз отлаживали дизель.
С сыном у капитана натянутые отношения. Сына вдруг потянуло на море. Бондаренко никак не мог с этим смириться. Как же так? Ведь еще дед по Амуру баржи водил! Он готов был винить во всем нового механика, к которому так тянулся Сергей...
Ночью шел дождь. Видимость была плохой. Штурман спросил:
— Может переждем, Тимофеич?
Другие суда по линии стояли. Капитан твердо распорядился:
— Включай локатор!
Впрочем, он прошел бы и без локатора. Он мог закрыть глаза и весь Амур, каждый бакен у него, как на ладони. На подходе к Хабаровску капитан, сдав вахту, отправился отдыхать. А ночью сошел в самоволку на берег Сергей Бондаренко. В рулевой рубке решали, докладывать ли об этом капитану. Кто-то бросил:
— Пропустит мимо ушей, — сын все-таки.
Механик покачал головой:
— Не думаю.
И пошел в капитанскую каюту. Бондаренко хмуро выслушал доклад.
— Твои штучки?
— Я-то при чем?
— Держать надо команду, а вы...
— Что мы?
— Работать надо.
— Мы работаем.
Разговора не получилось. Принесли «Вахтенный журнал».
— Почему нет записи?
Механик пожал плечами. Бондаренко взял ручку, размашисто написал: «Самовольно отлучился на берег рулевой моторист Бондаренко С. Б.». Отдавая журнал, коротко бросил:
— Разбирать будем.
Сергей догнал судно на «Метеоре». Матрос-практикант, подавая руку, округлил глаза:
— Ну, влетит тебе.
— И пусть, — Сергей покосился на капитанский мостик.
Накануне на судно передали телеграмму из пароходства, благодарили за хорошую работу. Капитан о телеграмме никому не сказал — чего баловать до конца рейса. Но про добрую весть стало известно. Пришел механик.
— Тимофеич, мы тут решили вроде воскресника, что ли, помочь на разгрузке.
Бондаренко, по привычке, не глядя на собеседника, молчал, думал: что за малый этот Федорчук?
Опять же — дело делает. Гляди — ни одной аварии, скорость лучше, чем у всех, вишь, на подмогу докерам хлопцев поднял... Да, а вот сына сбивает, Пересиливая себя, сказал:
— Я не возражаю.
Вот оно как все скрутилось в один тугой узел: сын, работа, взаимоотношения с новым механиком. Черт его знает, а может, он прав, этот молодой механик, что вот так попросту с командой. Конечно, их судно идет сегодня первым в пароходстве оттого, что четкость, дисциплина, что, наконец, он, капитан, крепко держит команду. Впрочем, опять же ни одной поломки, ни одного нарушения. Да, вот Серега в самоволку... Нет, строгость нужна все-таки — на воде работа особая. Вон на «Вострякове» не ладится второй год — твердой руки нету. Хотя вот Федорчук человек, видать по всему, не жесткий, а в хозяйстве его полный порядок. Выходит, строгость строгости рознь. И только ли от его капитанской твердой руки успехи на судне? Да, что-то такое происходит, с чем нельзя не считаться.
Подходили к Комсомольску-на-Амуре. Бондаренко поднялся в рулевую рубку — ночную вахту он никому не доверял. Нагнув голову у низкой притолоки, краем глаза схватил: сидят на полубаке рядышком механик с сыном Сергеем, говорят о чем-то. Заныло сердце: «Собьет малого с панталыку. На море уведет».
А механик, между тем, теребя кудрявую шевелюру, выспрашивал у Сергея:
— Что тебя понесло на берег?
— Дружок у меня в Хабаровске — вместе с ним на море собираемся.
— Но почему в самоволку?
Сергей кивнул на мостик:
— Не пустил бы.
— Дисциплина, брат, везде одна, что на реке, что на море. — Федорчук вздохнул. — Вообще, на счет бати, ты это напрасно: характер у него, конечно, не сахар. Но гляди, кто из амурских капитанов лучше знает фарватер? А когда баржа «играет», цепляет за дно — только он ведь может провести ее. Сколько раз первое место берем, думаешь, случайно? Нет, батя у тебя что надо. На море такого еще поискать надо. Я б лично не пошел на море.
Вглядываясь в прибрежные огни, капитан изредка косится на тех двух на полубаке, опять с тоской думает: «Собьет мне парня...» Вспоминает дневной разговор с капитаном «Метеора» — не отдашь ли, мол, механика. Отдать?
Судовой кок Люба Якуб уговаривает практикантов Витю и Володю:
— Мойте руки, садитесь есть.
Бондаренко, проходя, кинул:
— Ты с ними прямо, как в детсаду.
Остановился за спиной у одного:
— Ты что это?
Парнишка, привыкший видеть капитана неприступно хмурым, смущенно подал листок:
— Вот за навигацию мы перевезем сто тысяч тонн угля. Считаю — сколько же это будет железнодорожных составов. Интересно...
Капитан постоял, посмотрел, повторил задумчиво:
— Интересно.