— И что дальше, вы и Нэмьера убьете? — крикнула я и задрожала. Вдруг он просто отвлекал меня и Тени воплощали очередной губительный план?!
— Нет, — ласково ответил Калсан.
Он заметил мой страх и остановился. Но почему молчал? Боги, неужели поздно?
— Я не хочу убивать Нэмьера, — твердо сказал глава. — Мы поговорили с ним. Я сказал, что уведу людей от Варсата, но мы встанем у стены, чтобы он не вздумал снова замуроваться. Мне нужно знать, насколько все изменится с гибелью лорда.
— Что ответил Нэмьер?
— Ничего, он слишком… — Калсан резко выдохнул и продолжил не сразу. — Смерть брата потрясла его. Но скоро он придет в себя и поймет, что я все равно найду способ добиться своего.
Значит, он все знал, и мне не придется об этом говорить. На душе стало легче, но быстро пришла мерзкая, тягучая тоска. Нэмьер был один, когда получил известие. Кто его утешил, кто помог? Нет, лучше бы ему не говорили, только не так.
— Вы полагаете, что смерть Стефана многое изменит?
— Слезы Ашвейна уже исчезли с границы, и я не вижу причин для ее возвращения. Присмотрись, разве ты не чувствуешь, что и люди здесь меняются?
Калсан раскинул руки, говоря все быстрее и громче, заражая меня своей уверенностью:
— Не думаю, что они сильно изменятся, но ты можешь помочь.
— Я?
Вспомнилось видение: склеп, гробы и факел. Глава опять что-то задумал, неужели это еще не конец?
— Я ведь обещал найти тебе мужа, и нашел — Нэмьера. Он уже показал, что силы в тебе действительно есть. Ты связана с миром мертвых, и Нэмьер с ним свяжется; он получит нужные силы, если женится на тебе…
— Женится? — хохотнула я.
С чего ему жениться на бесприданнице, да еще когда вокруг творилось такое? Да, нас тянуло друг к другу, но свадьба… вряд ли.
— Почему нет? Все как ты хотела — благородный супруг с положением и состоянием…
— Не стану просить Нэмьера о таком!
Слова бежали впереди мыслей. Калсан все говорил верно, но между нами были чувства, и сводить их к простой выгоде казалось непростительной мерзостью.
Лица главы почти не было видно, но мне казалось, что он улыбнулся.
— Хочешь, чтобы все было красиво, раз вы нравитесь друг другу? Представь себе, я могу это понять, но делового подхода не избежать. Подумай, что для тебя лучше: детские грезы или будущее.
От снисходительного тона даже в ушах кольнуло. И опять не возразить. Я бы нашла подходящие слова, но Калсан вдруг повернулся к окну и грустно сказал:
— Утешь его.
После этого он растворился, а с улицы донесся тонкий звон подков. Оказалось, что Нэмьер въехал во внутренний двор вместе с двумя стражниками, все были в кожаных нагрудниках, и лошади двигались быстро — получалось, что у Нэмьера ничего не болело. Я жадно рассматривала его и искала следы ударов или дыры в одежде, но ничего не видела. От облегчения закружилась голова, и пришлось опереться на стену. Он жив, он здесь, остальное неважно.
Утреннее солнце неприятно жалило глаза. Я нарочно не задвинула шторы, чтобы проснуться спозаранку. После вездесущего страха и тревоги было невыразимо приятно валяться в постели и никуда не торопиться. Так и появилась привычка нежиться в кровати до обеда.
Я приказывала себе проснуться и лениво рассматривала спальню Нэмьера. В ней почти ничего не было, только деревянные сундуки вдоль стен да кровать. Раньше лед служил украшением, но за минувшие месяцы он почти исчез. Лишь немного поблескивало между блоками, и все. То же творилось по всему замку. Не уверена, что мне нравилось видеть, как сказочное место становилось простым, но это означало победу над чарами.
Нэмьер шевельнулся рядом. Он забавно надул губы во сне, так и хотелось потискать эту милую мордашку. До сих пор не верилось, что мне посчастливилось оказаться в одной постели с тем прекрасным господином, который вышел к нам с Калсаном в день приезда. Я скользила взглядом по прямой спине и чуть выпуклым ягодицам, накручивала на палец светлые волосы и млела от красоты Нэмьера.
Из Варсата он вернулся раздавленным. Улыбался, занимался делами, но будто во сне. Хвала богам, мне не доводилось терять любимых, я не представляла, как утешить его. Хотелось все время быть рядом, но вряд ли преследование и бесконечные разговоры помогли бы. Пришлось оставить его на несколько дней, но скоро терпение иссякло.
Как-то вечером я пришла к Нэмьеру и едва не затряслась от счастья, увидев радость в его глазах. Мы сидели на диване, говорили о Варсате и том, как быстро менялся Ашвейн. Постепенно расстояние между нами сокращалось, а слова переставали требоваться. Не знаю, в какой момент мы стали целоваться — это казалось до того естественным, что не вызывало вопросов. Губы Нэмьера опускались ниже, щекотали шею, ключицы. Он обнимал меня все крепче, и скоро его пальцы стали путаться в шнуровке платья. Ни разу не возникло мысли, что этого не следовало делать. Напротив, все было правильно.