За воротами было поле, где гулял скот. Коровы, овцы и козы неторопливо переставляли ноги, уткнувшись мордами в густую траву, доносилось тявканье собак и выкрики пастухов. Все это так отличалось от каменных улиц города, что я остановилась и посмотрела вокруг, вдыхая запах скошенной травы. Красиво, хоть меня и не влекла сельская жизнь, а любоваться ее отголосками было приятно.
Но сочная зелень меркла на фоне замка брата. Раньше лорды собирали личные армии и воевали друг с другом, поэтому строили темные и грубые крепости, с толстыми стенами и низкими башнями, чтобы их не достали катапульты. Это остановил король Каллист Свободолюбивый: несколько поколений назад он упразднил личные армии, разрешив лордам иметь только домашнюю стражу, и их жилища изменились.
Замок Тарваль был построен уже после моего рождения и напоминал рисунок из книги сказок, во многом благодаря крепостной стене из белого камня. Шлифованная, не испорченная временем и битвами, она зачаровывала, как и длинные тонкие башни с бойницами и разноцветными стеклами. Замок стоял на насыпи, в окружении голубого неба и пышных облаков, мимо пролетали птицы, а флаги мягко развевались.
Любоваться этой красотой было куда приятнее, чем добираться до нее: наверху дул сильный ветер, он колотил меня в грудь и будто не пускал. Пыль закручивалась в маленькие ураганы и забивалась в глаза, пачкала одежду, я только и успевала отряхиваться. Обычно подъем не казался крутым, но сейчас тело стало тяжелым, и ноги едва двигались. Думаю, я бы не расстроилась, если бы скатилась с насыпи — пошла бы домой и закрылась у себя. Идти в замок совсем не хотелось. Не знаю, что сказать брату, да и туника стала пыльной — вдруг он разозлится, решив, что наша семья позорит его? Вдруг просто выгонит меня, ведь уже говорил с отцом?
Внутри все сжималось при мысли об этом. Хотелось сорваться на бег, чтобы быстрее придти и со всем покончить. В руках появилось странное напряжение, заставляющее теребить одежду, поправлять капор, рукава, пояс… меня всю трясло! Нужно было взять с собой бубенчики, у меня где-то был тканевый браслет, усеянный маленькими звенящими шариками — считалось, что они приносят удачу. Богиню Исанну часто изображали с ними, она любила веселье и помогала в авантюрных затеях. Это суеверие, но сейчас мне пригодилась бы любая поддержка.
На вершине стояли двое воинов с пиками и выглядели куда строже городских. Они охраняли главные ворота, от которых тянулся длинный коридор прямиком до замка. Его белые стены скрывали от гостей конюшни, помещения для слуг и прочие бытовые постройки, оставив только небо над головой. Оказавшись в холле замка, я вытянулась и застыла, боясь испачкать что-нибудь пыльными башмаками: все белоснежное, красивое и дорогое. Стены украшали изящные щиты и перекрещенные мечи, покрытые темным узором и начищенные до блеска. Они выглядели тонкими — вряд ли ими можно было сражаться, но это придавало вещам призрачное очарование.
На потолке висели круглые люстры из дерева, украшенные резьбой и лаком, которые ослепительно сияли по вечерам. Напротив входа была массивная лестница, а бронзовая балюстрада представляла собой сплошной плотный узор. Не верится, что когда-то я жила в подобной роскоши, трогала ее и ломала ненароком. Сейчас все это давило, заставляло чувствовать себя нескладной и неряшливой.
Хвала богам, гнетущую тишину прервал голос:
— Маленькая леди, тебя еще издалека завидели.
Словно из неоткуда появился Тон-Тон — слуга брата. Сомневаюсь, что это было настоящее имя, но другого никто не знал. Он быстро шагал через холл, неуклюже переставляя длинные тонкие ноги. Оранжевый дублет и черные шоссы только подчеркивали худой силуэт, но нескладность меркла перед обаянием.
Приблизившись ко мне, Тон-Тон демонстративно выставил вперед ногу и поклонился так низко, что почти коснулся лбом колена.
— Ваша сестра будет рада видеть вас, — сказал он и взглянул на меня снизу вверх.
В детстве казалось, что это издевка, но позже стало ясно, что мужчина хотел меня развеселить; без улыбки не получалось смотреть в его узкое лицо с огромными серыми глазами и острым подбородком. Тон-Тон двигался шустро и выглядел молодым, но когда улыбался, кожа собиралась во множество складок, прибавляя ему десяток лет.